Налог на добычу нефти и газа является надежным источником доходной части федерального бюджета
Опубликовано: 25.04.2024
Почти половину доходов Россия получает от нефти и газа. Но цены на них падают, и в среднесрочной перспективе вряд ли что-то изменится: на нефтяном рынке появляются технологии, которые позволяют меньше тратить и снижать себестоимость, плюс падает спрос на бензин из-за коронавируса и массового перехода на электромобили.
В ближайшее время нефть будет приносить все меньше денег, а значит, ее придется чем-то заменять или резко сокращать расходы. В статье вместе с экономистом разбираемся, что может заменить нефть и как в этом участвует бизнес.
Нефть и газ приносят 40% бюджета
Доходы федерального бюджета России состоят из двух крупных категорий: нефтегазовых и ненефтегазовых.
Доходы от нефти и газа
Налог на прибыль нефтегазовых компаний
Налог на добычу полезных ископаемых
Таможенные пошлины на нефть, газ и нефтепродукты
Остальные
Налог на прибыль
В среднем 40% доходов бюджета приносят нефть и газ — это статистика за период с 2006 по 2019 годы.
Можно увидеть, что доля доходов от нефти и газа меняется от 35,9% до 51,28%, но эти колебания появляются не потому, что какой-то другой сектор начинает приносить больше денег, а из-за цен на нефть: когда нефть дешевеет, ее доля в бюджете уменьшается, дорожает — доля увеличивается.
40% дохода — это признак того, что Россия зависит от нефти и газа. К такой зависимости приводят два фактора:
- нефть и газ — это основные экспортные продукты;
- цена на нефть до недавнего времени была довольно высокой.
Зависимость от нефти в правительстве России обсуждали уже в 2001 году. Тогда нефть приносила 30—40% бюджета:
Прошло 18 лет, и в 2019 году нефть и газ принесли 40,8% доходов, но сказать, что совсем ничего не изменилось за это время, нельзя. Случились две вещи: появился фонд национального благосостояния, и изменилась цена нефти.
Появился фонд национального благосостояния. Фонд формируется из нефтегазовых доходов: например деньги, с налогов на добычу полезных ископаемых не тратят на текущие нужды, а копят в фонде.
Деньги из фонда позволяют смягчать ситуацию в экономике и немного легче переживать кризис, но в большей степени власти берегут фонд для более тяжелого времени.
Нефть подорожала. В 2001 году нефть стоила от 17,5-32,2 $ за баррель, у власти было желание заниматься реформами и двигаться в противоположную от сырьевой экономики сторону.
Но затем цена на нефть стала расти: например, в 2014 году нефть стоила 85-115 $ за баррель, и власть потеряла интерес к реформам. И хотя в 2019 году цена нефти упала до 65-70 $ за баррель, она всё еще остается выше, чем в 2001 году.
Минфин планирует уменьшить долю нефти и газа
В 2019 году нефть и газ принесли 39,25% бюджета, в деньгах это 7,9 трлн рублей. Минфин планирует, что в 2020—2022 годах доля нефтегазовых доходов будет снижаться, но не в абсолютных числах, а в процентах. В деньгах планы такие:
- 12,891 трлн рублей от нефти и газа в 2020 году;
- 13,567 трлн рублей в 2021 году;
- 14,328 трлн рублей в 2022 году.
Это значит, что доходы от нефти и газа должны расти, но еще быстрее должны расти ненефтяные доходы.
В 2019 году структура ненефтяных доходов выглядела так:
Есть три пути, как увеличить ненефтегазовые доходы:
- заменить нефти и газ другим сырьевым продуктом;
- повысить пошлины и налоги;
- получать больше прибыли из несырьевых секторов экономики.
Заменить нефть другим сырьем — плохая идея, потому что современная экономика строится на услугах и знаниях. Так что вероятность замены нефти другим сырьем близится к нулю. Повысить налоги — тоже не вариант: это приведет к еще большему сокращению бизнеса, уходу предпринимателей в тень и, следовательно, потерям бюджета. Поэтому рассмотрим подробнее третий вариант.
Место нефти может занять айти-сектор
Путь, который мог бы привести России к успеху, такой же, как у других стран, — это диверсификация экономики. Если говорить просто, это значит, что деньги в бюджет должны поступать из как можно большего количества источников. Например, 10% от айти-сектора, 10% от импорта товаров, 10% от нефти и так далее.
В России достаточно образованное и информатизированное население — это позволяет надеяться на успешный сценарий.
Уровень образования рассчитывается по двум показателям: грамотности населения и количеству учащихся. Считается, что у развитых стран индекс 8 или больше, у России — 7.07.
Высокий уровень информатизации. По индексу развития информационных технологий Россия на 45-м месте рядом с Чехией, Португалией и Италией. Индекс оценивает страны по 11 параметрам, например, насколько в стране доступны информационные технологии и хватает ли населению навыков, чтобы их использовать.
Задача государства — не мешать айти-сектору развиваться, тогда со временем он сможет занять место нефти и газа.
Нефтяные компании не могут изменить ситуацию
Теоретически нефтегазовые компании могли бы вкладывать часть прибыли в другие проекты, чтобы защищать себя от рисков и развивать экономику страны. Но есть ограничения — деньги и умения.
Нужны деньги, чтобы вкладываться в новые проекты. У нефтяных компаний не так много денег, как принято считать: цены на нефть снижаются, а налоги на добычу ископаемых и вывозные пошлины — нет. Сейчас задача этих компаний — хотя бы остаться при своих.
Нужны умения. Умение вкладывать деньги в новые проекты и выводить их на стабильную прибыль — удел немногих людей и фирм на рынке. Так происходит во всём мире, не только в России.
Примеров, когда крупная компания создает и развивает бизнес в другом секторе, практически нет, зато есть обратные. Например, когда появились персональные компьютеры, из всех производителей перестроиться смогла только Ай-би-эм, IBM, но и для нее это был тяжелый процесс. Еще пример неудачи — Кодак: компания потеряла гигантский рынок, когда появилась цифровая фотография.
Крупные компании не могут развивать новые секторы экономики — как правило, это способен делать только малый бизнес. Пример опять-таки можно увидеть в айти: практически весь этот сектор начинался в гаражах, а не в офисах крупных компаний.
Может помочь малый бизнес, но легких рецептов нет
Простого рецепта, как перестать зависеть от нефти и газа, нет, — это медленный и сложный процесс. Для России выход из зависимости от нефти связан с развитием малого и среднего бизнеса. Если во всём мире на малый и средний бизнес приходится около 60% экономики, у нас только 15% — есть куда расти.
Надеяться, что государство начнет развивать малый бизнес, не стоит. Государству интересны только те сегменты, которые уже сейчас приносят деньги, — это нефть и газ. Малый бизнес должен развиваться сам, постепенно вырастая до среднего и крупного.
Малый бизнес должен развиваться сам, постепенно вырастая до среднего и крупного
Еще один способ повлиять на ситуацию — участвовать в выборах. Предприниматели, самозанятые и наемные сотрудники могут голосовать на районных и муниципальных выборах за депутатов, которые поддерживают малый бизнес. И так постепенно продвигать их на более высокий уровень.
Россия — не первая страна, которая попадает в зависимость от сырья. С такой ситуацией в разные годы сталкивались Голландия, Саудовская Аравия, США. То, что у нас происходит с нефтью и газом, называется голландской болезнью.
Голландская болезнь
Голландской болезнью называют ситуацию, когда национальная валюта укрепляется на фоне бума в отдельном секторе экономики. Такое укрепление негативно влияет на экономику страны в целом, и обычно случается после открытия крупных месторождений нефти или газа, либо с ростом цен на них.
В 1959 году в Голландии открыли крупное газовое месторождение. Его быстро освоили и стали экспортировать газ в больших объемах. Через двадцать лет зависимость от газа привела к росту инфляции и безработицы, падению экспорта другой продукции и снижению доходов.
Процесс выглядит так: страна экспортирует нефть или газ и получает приток иностранной валюты. За счет этого притока укрепляется национальная валюта, и цены на другие товары страны растут. Товары становятся неконкурентоспособны на внешних рынках — они стоят дороже, чем такие же товары других стран. Компании не могут продавать прежний объем товаров из-за падения спроса и вынуждены увольнять людей и сокращать производство.
Рост доходов, которые страна получает от экспорта сырья, приводит к росту спроса и цен на неторгуемые товары — это те товары, что нельзя экспортировать, например квартиры и дома. Это тоже ведет к инфляции.
Из-за притока денег в экономику от экспорта сырья, у государства исчезает мотивация развивать другие секторы экономики. Особенно технологии и науку, которые как раз и определяют рост экономики в долгосрочной перспективе.
Чтобы решить проблему, нужно:
- замедлять роста национальной валюты. Для этого доходы от экспорта сырья не пускают на рынок, а переводят в стабилизирующий фонд;
- развивать другие сектора экономики.
При этом часть денег от экспорта сырья инвестируют в образование, аграрный и промышленный секторы экономики;
В Голландии проблему сырьевой зависимости решили с помощью диверсификации экономики: государство помогало малому бизнесу и постепенно избавилось от зависимости. Проблема в том, что Голландия — это демократическая страна, а Россия — не совсем.
Но Россия — не та страна, на которой нужно ставить крест. У нас есть возможности, умное население, немало специалистов с хорошим экономическим образованием и опытом в бизнесе. К тому же Центробанк работает над замедлением роста национальной валюты и формирует стабилизирующие фонды. При нормальных условиях несырьевая экономика будет развиваться успешно и быстро. Так что не всё так плохо.
Занимая лидирующие позиции в мире по запасам, а также добыче нефти и газа, Россия в значительной части формирует федеральный бюджет за счет нефтегазовых доходов.
Их доля (хотя и остается достаточно высокой) заметно колеблется, имея явно выраженную тенденцию к снижению (см. рис. 1). Однако в 2019 году на фоне растущих доходов бюджета их нефтегазовая составляющая сократилась не только в относительном, но и в абсолютном выражении.
Министерство финансов Российской Федерации осуществляет планирование и мониторинг нефтегазовых доходов начиная с 2006 года в соответствии с разработанной методикой и статьей 96.6 Бюджетного кодекса РФ, согласно которым указанные доходы в составе федерального бюджета формируются за счет:
налога на добычу полезных ископаемых в виде углеводородного сырья (нефть, газ горючий природный из всех видов месторождений углеводородного сырья, газовый конденсат из всех видов месторождений углеводородного сырья) (далее – НДПИ);
вывозных таможенных пошлин на нефть сырую, газ природный и товары, выработанные из нефти;
При прогнозировании нефтегазовых доходов федерального бюджета используются среднегодовые значения следующих показателей:
цена на нефть сырую марки Urals (40 долларов США за один баррель в ценах 2017 года с ежегодной индексацией на 2% начиная с 2018 года);
экспортная цена на газ природный (прогнозируемое значение среднегодовой экспортной цены на газ природный, умноженное на соотношение базовой цены на нефть к прогнозируемой цене на нефть);
обменный курс доллара США к рублю.
Превышение фактически поступивших в бюджет сумм в виде НДПИ и таможенных пошлин над расчетными (базовыми) значениями, используемыми при планировании федерального бюджета, составляют дополнительные нефтегазовые доходы, формирующие Фонд национального благосостояния страны. Согласно статье 96.10 Бюджетного кодекса РФ пополнение Фонда национального благосостояния возможно также за счет доходов от управления его средствами.
Доля дополнительных доходов
Динамика ежемесячных абсолютных значений базового и дополнительного уровня нефтегазовых доходов за 2018–2019 годы и январь 2020 года свидетельствует о существенных колебаниях в абсолютных значениях дохода (см. рис. 2) и изменении степени участия дополнительных доходов в формировании нефтегазовых доходов страны в целом (см. рис. 3).
Если в 2018 году абсолютное значение величины дополнительных нефтегазовых доходов практически равнялась базовому (расчетному) значению нефтегазовых доходов, составляя 89,6% от его уровня, то в 2019 году указанное соотношение оказалось на уровне 59,5%, что свидетельствует о потере дополнительных нефтегазовых доходов в размере 1 304,6 млрд руб. Однако в целом сумма нефтегазовых доходов в 2019 году сократилась против уровня 2018 года несколько меньше – на 1 093,5 млрд руб., что было обусловлено ростом в 2019 году базового объема нефтегазовых доходов на 211,1 млрд руб.
Рассмотрим динамику структуры нефтегазового дохода России за 2018–2019 годы, на которую оказали влияние как негативные тенденции, имевшие место на мировом нефтегазовом рынке, так и внутренние изменения налогового законодательства Российской Федерации (реализация налогового маневра в связи с постепенным отказом от вывозных таможенных пошлин, а также проведение эксперимента с переходом от применения НДПИ к использованию НДД при добыче нефти) (см. табл.).
Структура нефтегазовых доходов бюджета Российской Федерации в 2018–2019 годах*
Темп прироста (снижения)
Нефтегазовые доходы, всего
НДПИ, в том числе:
Экспортная пошлина, в том числе:
на нефтяное сырье без
Базовый объем нефтегазовых доходов
Дополнительные нефтегазовые доходы
* - Расчеты выполнены автором на основании данных Министерства финансов РФ
Постепенный отказ от взимания вывозных таможенных пошлин привел к сокращению их абсолютного значения на 731,9 млрд руб. в 2019 году по сравнению с 2018 годом, однако предполагаемого увеличения за этот же период величины НДПИ не последовало. Более того, произошло абсолютное сокращение средств указанного налога на сумму 38,1 млрд руб. при одновременном росте объемов добытого углеводородного сырья и применении повышающих коэффициентов к действующим налоговым ставкам на добычу углеводородного сырья. Сокращение суммы НДПИ при добыче нефти составило 56,8 млрд руб., газа – 3,6 млрд руб. И только росту добычи газового конденсата соответствовало увеличение суммы поступившего в бюджет НДПИ на 22,2 млрд руб.
В целом сложившаяся ситуация по формированию федерального бюджета от поступления налога имеет только одно объяснение: более широкое использование нефтегазовыми компаниями права на льготы по НДПИ, которые могут быть получены по следующим основаниям:
нулевая ставка (ст. 342 Налогового кодекса РФ (далее – НК РФ);
налоговые вычеты (ст. 343 НК РФ).
В настоящее время, по оценкам Минфина РФ, почти 50% нефти добывается на территориях, к которым в той или иной степени могут быть применены налоговые льготы, что обусловлено выработанностью действующих месторождений и введение льгот направлено на стимулирование сохранения добычи нефти на более-менее стабильном уровне. Считается, что к 2035 году этот показатель может достигнуть 90%. Кроме того, нефтяники стремятся получить налоговые вычеты в обмен на инвестиции в геологоразведку и освоение новых нефтяных регионов.
Для российского бюджета это не что иное, как выпадающие доходы, ежегодный размер которых уже превысил 1,2 трлн руб., что представляет достаточно заметную величину как к сумме нефтегазовых доходов, так и доходной части бюджета в целом. В результате, по оценкам Минфина РФ, уже к 2022 году профицит бюджета не превысит 300 млрд руб. против 1,9 трлн руб. в 2019-м. Эксперты считают, что при сохранении сложившейся ситуации с налоговой нагрузкой на нефтегазовый бизнес сумма выпадающих доходов в ближайшие 5–10 лет может возрасти вдвое.
Именно эта достаточно серьезная ситуация с формированием бюджета обусловила введение моратория на налоговые льготы, которые запросило в 2019 году у Правительства РФ ПАО «Сбербанк», кредитующее проекты по расширению добычи нефти в Арктике, а также ПАО «НК Роснефть» и ПАО «Газпром нефть», активно занимающиеся разработкой Приобского месторождения нефти. При этом ПАО «НК Роснефть» в обмен на предоставленные льготы готово принять на себя обязательства по реализации масштабных инвестиционных проектов, что может обеспечить рост загрузки Северного морского пути.
Новые проекты в Арктике, безусловно, призваны компенсировать падение добычи нефти на зрелых месторождениях, а возможно, и нарастить добычу в целом по стране, однако в условиях, когда в мире наметилась тенденция к сокращению потребления углеводородов, крупномасштабные проекты по развитию новых нефтеносных регионов могут оказаться для России менее привлекательными, чем те, которые направлены на глубокую переработку углеводородного сырья с получением продукции, характеризующейся более высокой долей добавленной стоимости. И льготы, предоставляемые нефтеперерабатывающим заводам, могут оказаться более эффективными с позиции формировании доходной части бюджета страны.
Так или иначе в настоящее время в Минфине РФ проводится работа по инвентаризации предоставляемых нефтяникам льгот, чтобы при формировании бюджетов на ближайшую перспективу отказаться от неэффективных и предоставить те, которые позволят отрасли компенсировать выпадающие по этой причине доходы, не увеличивая тем самым нагрузку на другие сектора национальной экономики.
Как отмечалось выше, для нефтяников сохраняются повышенные ставки на добычу нефти, что предполагалось отменить к 2020 году, поскольку необходимо компенсировать потери бюджета от снижения вывозных таможенных пошлин.
Еще одной мерой, направленной на стабилизацию нефтегазовых доходов, является переход на взимание дополнительного дохода от реализации нефти. Так, с января 2019 года в России начал осуществляться пилотный проект по взиманию НДД, размер которого, в отличие от НДПИ и таможенной пошлины, рассчитывается не с объемов добываемой нефти, а с дохода от ее продажи за минусом пониженного НДПИ, экспортной пошлины, а также расходов на добычу и транспортировку реализованной нефти. При этом ставка НДД составляет 50% от расчетной налоговой базы. В перспективе предполагается при положительном результате эксперимента полностью перейти от НДПИ к расчету НДД. В настоящее время эксперимент ограничен определенным перечнем месторождений нефти и рядом дополнительных условий, его доля в составе нефтегазовых доходов России за 2019 год составила всего 1,3%, в то время как на долю НДПИ пришлось 75,3%.
Таким образом, перед Минфином стоит сложная задача: в условиях нестабильности рынка углеводородов, ухудшающихся условий их добычи, стремления к экологизации деятельности организаций, а также меняющихся приоритетов в отношении структуры потребляемых первичных источников энергии и внимания к энергоэффективности найти компромисс между интересами бизнеса и общества при сохранении уровня жизни россиян.
Минфин России с 2006 года публикует «нефтегазовые доходы» федерального бюджета, которые давно стали базовым индикатором углеводородной зависимости страны. В разные годы доля нефтегазовых доходов в бюджете, по данным Минфина, варьировалась от 36 до 51%, а по итогам прошлого года составила 46%.
Между тем оценка Минфина не включает в себя поступления общего характера от нефтегазовой отрасли, которые в зависимости от задачи такой оценки можно было бы отнести к «расширенным» нефтегазовым доходам, например от налога на прибыль нефтегазовых компаний или НДС в отрасли.
РБК решил посчитать нефтегазовые доходы в расширенном понимании. Оказалось, что сумма поступлений по всем налогам, акцизам и пошлинам от компаний по добыче нефти и газа превысила 10,5 трлн руб. по итогам 2018 года, то есть оказалась по меньшей мере на 17% больше оценки Минфина для федерального бюджета.
Нефтегазовые доходы в широком понимании составили больше трети всех доходов российской бюджетной системы (федерального бюджета, бюджетов регионов и социальных фондов), подсчитал РБК на основе данных Минфина, Казначейства и Федеральной налоговой службы (ФНС).
Что говорит Минфин
Оценку нефтегазовых доходов Минфин публикует в отчетах об исполнении бюджета. В эту сумму Минфин с 2008 года включает поступления от налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ), экспортных таможенных пошлин, а с 2019 года также платежи по новому налогу на дополнительный доход от добычи углеводородного сырья (НДД) и акциза на нефтяное сырье, направленное на переработку.
- За весь 2018 год, по данным Минфина, нефтегазовые доходы составили 9 трлн руб., или 46,3% всех доходов федерального бюджета;
- За январь—июль 2019 года, по последним данным Минфина, нефтегазовые доходы составили 4,78 трлн руб., или 41,7% всех доходов федерального бюджета за этот период.
Нефтегазовые доходы Минфина важны для бюджетного правила, согласно которому на дополнительные доходы от нефти дороже $40 за баррель (в ценах 2017 года, они ежегодно индексируются на 2%) закупается валюта для пополнения государственных резервов.
Действительно, при оценке нефтегазовых доходов Минфин включает не все платежи, которые поступают в бюджет от нефтегазовой отрасли в целом — как в виде налогов и страховых взносов, так и в виде иных регулярных платежей, прокомментировала РБК руководитель практики оказания услуг по налоговому и юридическому консультированию компаниям нефтегазового сектора КПМГ в России и СНГ Виктория Тургенева.
Почему для Минфина расширение оценки невозможно
При этом нефтегазовые компании помимо платежей, которые учитывает Минфин, перечисляют в бюджет другие налоги и сборы, а также страховые взносы. Минфин не включает эти поступления в оценку в рамках бюджетного правила, поскольку их невозможно объективно и тем более оперативно оценить, пояснила РБК пресс-служба ведомства. Кроме того, поступления по всем налогам нельзя учитывать в рамках бюджетного правила, поскольку на эти поступления «оказывает влияние масса других факторов, кроме цены на нефть», подчеркивают в Минфине.
«В отличие от нефтяных налогов, где взаимосвязь с ценой прописана непосредственно в формуле платежа, разделить налог на прибыль на часть, полученную именно в связи с превышением цены на нефть базового уровня, невозможно. Соответственно, попытка учитывать их в бюджетном правиле привела бы к недостоверности и спорности оценок, попыткам манипулирования или необходимости в разы усложнить налоговую отчетность», — отмечается в комментарии Минфина.
Любопытно, что в 2006 году, когда Минфин внедрял понятие нефтегазовых доходов, первоначально было предложено включать в них больше платежей, в том числе как раз налог на прибыль и дивиденды нефтегазовых компаний. И, например, применительно к 2006 году первоначальная оценка давала на 19% больше, чем в итоге взятая Минфином за основу.
«Нужно понимать, что оценка Минфина демонстрирует доходы государства исключительно от добычи и последующего экспорта сырой нефти и газа без учета других видов деятельности. НДПИ, а это рентный налог, зависит от объема добычи и не учитывает финансовый результат — его легче и понятнее прогнозировать на основании планов по объему добычи углеводородного сырья», — объясняет Виктория Тургенева.
Доходы бюджета, не связанные с добычей нефти и газа, на 264,3 млрд руб. превысили прогноз, следует из корректировок федерального бюджета на 2019 год. «Обычно у нас нефтегазовые доходы всегда больше, ненефтегазовые — меньше. Так вот в этот раз наоборот», — отмечал первый вице-премьер, министр финансов Антон Силуанов.
Однако 165,6 млрд руб. этого прироста обеспечило увеличение прибыли в нефтедобыче и нефтепереработке, которые Минфин не учитывает в составе нефтегазовых доходов, а также в металлургии.
Что показали расчеты РБК
РБК попытался получить расширенную оценку нефтегазовых доходов государственных бюджетов с учетом платежей, которые учитывает Минфин, а также прочих налогов и сборов и страховых взносов:
- 10,567 трлн руб., по расчетам РБК, составил объем поступлений от добычи нефти и газа в консолидированный бюджет в 2018 году.
Как мы считали
Расширенная оценка всех нефтегазовых доходов бюджетной системы за 2018 год в дополнение к показателю Минфина включает поступления от акцизов (по данным Казначейства), налогов, сборов и страховых взносов от добычи сырой нефти и природного газа, по данным ФНС (кроме НДПИ, который уже учтен в оценке Минфина, и акцизов). Поскольку большинство нефтегазовых компаний — экспортеры и возмещают уплаченный НДС, учитывались только поступления по НДС на товары, реализуемые на внутреннем рынке. НДС поступает в федеральный бюджет, большая часть налога на прибыль — в бюджеты регионов, страховые взносы — во внебюджетные фонды.
При этом с учетом дивидендов расширенная оценка нефтегазовых доходов бюджета была бы еще больше: от «Газпрома» государство по результатам 2018 года получит почти 192,5 млрд руб. дивидендов, от «Роснефти» — 137,3 млрд руб.
- Две трети дивидендов в федеральный бюджет поступает от крупнейших компаний нефтегазового сектора, сообщили РБК в Минфине.
По данным ФНС на 1 января 2019 года, добыча сырой нефти и природного газа обеспечила:
- 97% всех поступлений налога на добычу полезных ископаемых — 5,96 трлн из 6,127 трлн руб. от НДПИ;
- 15% доходов бюджета по налогу на прибыль — 600 млрд из 4 трлн руб.
Минфин так прокомментировал предложенную РБК оценку: «Налог на прибыль складывается из всей деятельности компании, и некорректно все эти средства относить только к нефтегазовому сектору».
К потенциальным уязвимостям расчетов также относится неопределенность относительно целесообразности учета нефтеперерабатывающей и нефтехимической отраслей — включать ли налоги на эти компании. Если их включать, оценка может получиться неоправданно широкой. Кроме того, данные по НДС на 1 января 2019 года из отчетности ФНС носят не окончательный характер из-за того, что возмещение НДС всегда происходит с лагом. Наконец, РБК не учитывал вычеты, предоставляемые по акцизам на нефтепродукты: этой информации в отчетах Казначейства или ФНС обнаружить не удалось.
Налоговая нагрузка на добычу полезных ископаемых традиционно самая высокая. Нагрузка на предприятия по добыче топливно-энергетических ископаемых (нефть, газ и уголь) в России, по данным ФНС, выросла на 7,1 п.п. — с 45,4% в 2017-м до 52,5% в 2018 году.
При этом большинство нефтегазовых компаний возмещает уплаченный НДС за экспорт товаров. Отмена возмещения НДС экспортерам нефти и газа привела бы к росту цен и снижению конкурентоспособности российской продукции на мировых рынках, пояснял ранее Минфин. ФНС публикует данные об уплате и возмещении НДС, но не ранжирует их по видам экономической деятельности, а в разрезе отдельных компаний они составляют налоговую тайну.
По предварительным данным Минфина, за 2019 год доходы федерального бюджета составили 20,2 трлн руб., что на 3,7% больше соответствующего показателя прошлого года. При этом нефтегазовые доходы федерального бюджета снизились на 12%, что было обусловлено, прежде всего, включением отрицательного акциза на нефть для нефтепереработки в расчет нефтегазовых доходов. Дополнительными факторами сокращения нефтегазовых доходов послужили снижение средних цен на нефть на 9% и сокращение стоимостных объемов экспорта нефтепродуктов на 16% (за январь-ноябрь). Расходы федерального бюджета выросли на 9% в номинальном выражении и на 4,3% – в реальном.
Национальные проекты финансируются хуже других направлений бюджетных расходов, но общее исполнение федерального бюджета по расходам (в процентах от запланированного уровня) в целом примерно соответствует средним показателям за последнее десятилетие.
ОБРАТИТЕ ВНИМАНИЕ
Подключайтесь к выбранной стратегии— и все сделки, совершаемые автором, будут автоматически повторяться на вашем счете. Зарабатывайте на профессионалах!
Медленный рост доходов федерального бюджета (на 3,7% по отношению к соответствующему периоду прошлого года) связан с падением нефтегазовых доходов на 12% при росте ненефтегазовых доходов на 17,5%.
Сокращение нефтегазовых доходов обусловило снижение их доли в ВВП с 46% от общего объема доходов федерального бюджета в 2018 г. до 39,3% (см. рис. 1).
Рис. 1. Доходы, расходы и баланс федерального бюджета за 2011–2019 гг., в % к ВВП
Источник: Минфин, расчёты Института "Центр развития" НИУ ВШЭ
Существенное снижение нефтегазовых доходов по сравнению с 2018 г. связано, прежде всего, с учетом в их составе отрицательных акцизов на нефтяное сырье, поступающее на нефтепереработку (за январь-ноябрь 2019 г. эти акцизы составили минус 389,5 млрд руб.). Далее, средняя цена нефти марки Urals за 2019 г. составила 64,38 долл./барр., тогда как за 2018 г. – 69,84 долл./барр. (снижение на 9%). В определенной степени влияние падения нефтяных цен на нефтегазовые доходы компенсировалось ослаблением рубля (за 2018 г. средний обменный курс доллара к рублю составил 62,54 руб., за 2019 г. – 64,73 руб., ослабление на 3,5%). На существенное снижение нефтегазовых доходов федерального бюджета также повлияло снижение стоимостных объемов экспорта нефтепродуктов (на 16% за январь-ноябрь 2019 г.).
Ненефтегазовые доходы федерального бюджета за 2019 г. (см. табл. 1) выросли по сравнению с 2018 г. на 17,5%. При этом поступления НДС от продаж на внутреннем рынке под влиянием увеличения ставки НДС выросли на 19%, поступления от акцизов выросли на 10% (в данном расчете не учитываются отрицательные акцизы на нефтяное сырье), а поступления от налога на прибыль увеличились на 19%. Поступления от НДС на импорт увеличились на 29%, от импортной пошлины – на 6%. На динамику этих поступлений позитивно повлияло ослабление рубля. При этом объем импорта в валютном выражении, по оценке ЦБ РФ, за 2019 г. вырос на 3% по сравнению с 2018 г.
Таблица 1. Доходы федерального бюджета за 2012–2019 гг., в % к ВВП
Доходы, всего
Налог на прибыль
НДС на ввозимые товары
Акцизы на ввозимые товары
Источник: Минфин, расчёты Института "Центр развития" НИУ ВШЭ
Расходы федерального бюджета в 2019 г. составили 18,2 трлн руб. и в номинальном выражении выросли на 9,0%. По отношению к плану расходы составили 98,5% (что незначительно отличается от средних показателей за последние годы), а по отношению к сводной бюджетной росписи – 94,2%. Из крупных разделов функциональной классификации расходов самый низкий процент освоения средств наблюдался по разделу "Национальная экономика", где расходы составили 91,8% от бюджетной росписи; по разделу "Национальная оборона" средства были освоены на 92,7%. По предварительным данным Минфина РФ, в 2019 г. финансирование национальных проектов осуществлялось медленнее расходов федерального бюджета в целом. По отношению к сводной бюджетной росписи эти расходы исполнены на 91,4%. При этом практически в полном объеме были профинансированы проекты "Здравоохранение", "Безопасные и качественные автомобильные дороги", "Наука", "Культура". Низкий процент освоения средств в 2019 г. имел место по проектам "Экология" (66,3%), "Цифровая экономика" (73,3%), "Производительность труда и поддержка занятости" (87,1%), "Комплексный план модернизации и расширения магистральной инфраструктуры" (88%).
Тем не менее выделение дополнительного финансирования на реализацию национальных проектов (по итогам 2019 г. это 9% общих расходов) стало важным фактором увеличения роста расходов федерального бюджета: за 2019 г. в реальном выражении они выросли на 4,3% по сравнению с 2018 г. В то же время по сравнению с 2012 г. расходы федерального бюджета в 2019 г. в реальном выражении все еще остаются ниже на 11%.
Несмотря на недофинансирование, национальные проекты также оказали в 2019 г. определенное влияние на структуру расходов федерального бюджета (табл. 2). В частности, по сравнению с 2018 г. несколько выросла доля расходов на национальную экономику и здравоохранение, в результате чего, после временного снижения, отношение расходов на национальную экономику к ВВП вернулось примерно к уровням 2016–2017 гг., а на здравоохранение – к уровням 2013–2014 гг. Национальные проекты способствовали также тому, что расходы на социальную политику по отношению к ВВП в 2019 г. не снизились (можно отметить даже их небольшой рост), несмотря на начало осуществления пенсионной реформы (но при этом они остаются почти на 1 п.п. ниже уровня 2012–2013 гг.). Соотношение расходов на оборону и ВВП вернулось к уровням, характерным для 2011–2012 гг. В целом структура расходов федерального бюджета с 2012 по 2019 гг. поменялась незначительно.
Таблица 2. Структура расходов федерального бюджета в 2012–2019 гг., в % к ВВП
Ведомство ожидает, что бюджет в результате налоговой реформы в 2021-2023 году получит дополнительно 500 млрд рублей. В свою очередь, нефтяные компании заявляют о снижении рентабельности многих проектов, риске остановки некоторых из них и, как следствие - падении инвестиций в отрасль и сокращении добычи нефти.
Глава правительства Михаил Мишустин, выступая с ежегодным отчетом правительства в Госдуме, заявил, что компании топливно-энергетического комплекса (ТЭК) лидируют по объемам дивидендов за 2019 год, которые российские компании вывели за рубеж. Из 4,3 трлн рублей дивидендов, выплаченных за границу, на компании ТЭК приходится около 1,16 трлн рублей.
На фоне этой цифры рассуждения о снижении инвестиций выглядят более чем странно. Ранее об этом говорил Алексей Сазанов, который отмечал рост вывода средств за рубеж при отсутствии роста вложений в геологоразведку и добычу.
Но не все так однозначно. В России, конечно, есть частные компании, которые в силу структуры своего акционерного капитала, выплачивают большую часть прибыли иностранным владельцам, объясняет замгендиректора Института национальной энергетики Александр Фролов. Но очень большие дивиденды отчисляют за рубеж и госкомпании. В бюджет заложены их выплаты на уровне не менее 50% от объявленной чистой прибыли. Эти средства идут в казну государства как главного акционера, но по такой же ставке рассчитываются дивиденды и иностранным держателям их акций. Например, 19,75% акции "Роснефти" владеет британская BP, а 18,53% - катарская QH Oil Investments. Поэтому, с точки зрения Фролова, связывать, отсутствие роста инвестиций в отрасль и дивидендные выплаты за границу не совсем корректно.
В российском бюджете доля нефтегазовых доходов в 2019 году составила 39%, в кризисном 2020 году - 28%, в первом квартале 2021 года - 30%. Соответственно, возникает вопрос о реальности риска дальнейшего снижения инвестиций в отрасль и падения добычи, что может привести к уменьшению доходов государства. В отношении ближайших 3-5 лет эксперты настроены достаточно оптимистично.
"Вопрос восстановления нефтедобычи пока связан не только с проблемой недостатка инвестиций. Нельзя точно утверждать, что в течение 3-5 лет будут сняты все ограничения ОПЕК+, поскольку это может привести к новому избытку предложения и падению цен, а сохранение ограничений будет добычу сдерживать", - говорит эксперт Аналитического центра при правительстве РФ Александр Курдин. По его мнению, до сих пор нефтяники постоянно жаловались на невыносимую налоговую систему и сообщали о неминуемом спаде добычи при сохранении системы, однако добыча, тем не менее, росла. Поэтому говорить о том, что производство нефти будет сдерживаться именно налогами, преждевременно.
С этим согласна директор практики "Госрегулирование ТЭК" VYGON Consulting Дарья Козлова, которая уточнила, что восстановление добычи нефти до уровня 2019 года произойдет за счет ввода законсервированных мощностей и развития ряда гринфилдов в новых регионах. Но в более долгосрочной перспективе поддержание стабильного уровня производства невозможно без дополнительной настройки налоговых условий, в том числе для геологоразведки. Как показали результаты инвентаризации месторождений, в зависимости от уровня цен добыча нефти в России к 2035 году может снизиться на 60-150 млн тонн, подчеркнула Козлова.
Соответственно могут снизиться и доходы бюджета. Результатом реформы стало значительное расширение периметра НДД - на более чем 40% добычи нефти в стране в 2021 году. По мнению Козловой, особенностью режима является зависимость бюджетных поступлений от экономики активов и объемов дополнительной добычи нефти. Поэтому результат его применения еще предстоит детально проанализировать через 3-5 лет. Но профильными ведомствами до сих пор не согласована методика оценки, как это делать, отметила эксперт.
С точки зрения Курдина и Фролова предсказывать налоговые поступления за горизонтом 2023 года пока рано, потому что многое будет зависеть от конъюнктуры рынка нефти и от валютного курса, но оптимизация налоговой системы под постоянно меняющиеся макроэкономические условия может понадобиться. "Это может произойти и раньше 2023 года, вспомните, сколько говорилось в начале этого года, что параметры демпфера не будут изменены, но вот они уже и скорректированы с 1 мая этого года. Так же может случиться и с НДД", - отметил Фролов.
Читайте также: