Конвертация займа в капитал налоговые риски

Опубликовано: 05.05.2024

9 декабря 2020 г. Госдума приняла в первом чтении законопроект о регулировании конвертируемого займа (проект федерального закона № 972589-7). Его основная идея заключается в закреплении возможности заключения договора займа, предусматривающего конвертацию заемных средств в дополнительные акции непубличного АО или доли ООО, являющихся заемщиками.

Конвертация может быть осуществлена по истечении установленного срока или по требованию кредитора при наступлении согласованных сторонами обстоятельств, в том числе при невозврате займа и (или) процентов. Таким образом, возможность конвертации может выступать своего рода обеспечением обязательств по займу.

Кроме того, преимуществом данного инструмента является его гибкость, так как, например, при успешном развитии инвестиционного проекта инвестор, вложивший денежные средства на начальном этапе, вправе будет потребовать конвертации долга в капитал заемщика по заранее определенной цене, а при негативном сценарии –потребовать возврата заемных средств.

В настоящее время законодательством регулируются конвертируемые облигации (которые могут быть конвертированы в акции по требованию их владельца в установленный срок либо при наступлении определенных условий и (или) обстоятельств). В законопроекте предлагается закрепить похожий механизм конвертации для договоров займа, заключаемых инвесторами с непубличными обществами-заемщиками. При этом предусматривается, что такой договор не может быть заключен с кредитной или страховой организацией.

Особенности регулирования договора конвертируемого займа (на примере непубличного АО)

Рассмотрим подробнее особенности регулирования договора конвертируемого займа на примере договора, предусматривающего конвертацию долга в акции непубличного АО.

Существенными условиями такого договора являются: срок, иные условия и (или) обстоятельства, при наступлении которых заимодавец вправе предъявить требование о размещении ему дополнительных акций заемщика, а также цена размещения дополнительных акций либо порядок ее определения.

Договор конвертируемого займа подлежит единогласному одобрению всеми акционерами общества-заемщика на общем собрании, которое принимает решение об увеличении уставного капитала путем размещения дополнительных акций заимодавцу по договору конвертируемого займа. Таким образом, решение об одобрении конвертируемого займа является одновременно решением о размещении акций.

При этом разработчики законопроекта используют подход, отличный от применяемого в отношении конвертируемых облигаций, размещение которых по закрытой подписке, по общему правилу, не требует единогласного одобрения акционеров (в этом случае применяется преимущественное право приобретения размещаемых ценных бумаг).

Важно отметить, что конвертация займа в уставный капитал общества будет возможна при условии регистрации им выпуска акций, подлежащих размещению во исполнение договора конвертируемого займа. В связи с этим в законопроект включены положения о том, что договор конвертируемого займа вступает в силу с даты регистрации указанного выпуска акций, что должно исключать возможность недобросовестного поведения эмитента (в договоре может быть установлен также иной срок его вступления в силу).

Вместе с тем в данном случае не учтены положения п. 1 ст. 425 ГК РФ, согласно которым договор вступает в силу и становится обязательным для сторон с момента его заключения. Надеемся, что при доработке документа ко второму чтению законодатель соотнесет его содержание с нормами ГК с учетом замечаний, приведенных в заключениях ответственных комитетов Госдумы и официальном отзыве Правительства РФ.

Сведения о заключенном договоре конвертируемого займа должны быть отражены в ЕГРЮЛ. Согласно законопроекту, указанные сведения вносятся на основании заявления регистратора, которое должно быть подано в регистрирующий орган в течение двух рабочих дней с даты получения им документов о регистрации выпуска акций.

Вместе с тем представляется целесообразным закрепить в законопроекте необходимость внесения таких сведений уже на этапе принятия решения об увеличении уставного капитала. Это обусловлено тем, что между датой принятия решения об увеличении уставного капитала и регистрацией эмиссии может пройти длительный период, и лица, приобретающие акции в указанный период, не смогут оценить существующие у них риски «размытия» капитала при отсутствии в ЕГРЮЛ сведений о заключенном обществом договоре конвертируемого займа.

Особенности размещения акций

Акции непубличного АО размещаются заимодавцу путем закрытой подписки в соответствии с условиями и во исполнение договора конвертируемого займа, при этом заключение заимодавцем иных договоров, направленных на размещение акций (например, отдельного договора купли-продажи акций), не требуется 1 .

Законопроектом предусмотрено также снятие ограничений по сроку размещения акций, что, по замыслу разработчиков, позволит сторонам заключать среди прочих договоры долгосрочного конвертируемого займа. Общество в данном случае будет вправе разместить дополнительные акции заимодавцу в срок, определенный договором конвертируемого займа.

В то же время необходимо учитывать, что до завершения размещения и представления по его результатам уведомления об итогах выпуска акций общество не вправе регистрировать новый выпуск 2 . Таким образом, чем продолжительнее срок размещения акций, тем дольше общество будет ограничено в праве зарегистрировать новую эмиссию.

Оплата акций непубличного общества, размещаемых во исполнение договора конвертируемого займа, осуществляется путем зачета денежных требований заимодавца к такому обществу по обязательствам из договора конвертируемого займа. Для этого заимодавцу достаточно будет предъявить регистратору требование о размещении ему указанных акций.

Законопроектом предусмотрено также, что договор конвертируемого займа может содержать запрет или разрешение на уступку новому кредитору права требовать размещения ему дополнительных акций. При этом уступка новому кредитору такого права (если она допускается договором) может быть осуществлена при условии единогласного одобрения всеми акционерами общества. Согласно законопроекту в решении об одобрении уступки должно быть указано имя или наименование нового кредитора по договору конвертируемого займа. Представляется, что в данном случае общество должно будет зарегистрировать также изменения в документ, содержащий условия размещения акций, с указанием нового кредитора в качестве их приобретателя по закрытой подписке.

Конвертация займа в дополнительные акции

Как отмечалось, основанием для конвертации займа в акции является предъявленное регистратору требование заимодавца о размещении ему акций во исполнение договора конвертируемого займа. Требование должно содержать сведения о количестве размещаемых акций, размере денежных требований к обществу, зачетом которых осуществляется оплата акций, а также иные сведения, предусмотренные законом.

Указанное требование может быть предъявлено кредитором не позднее 6 месяцев после наступления срока или условий (обстоятельств), предусмотренных договором, если им не предусмотрен меньший срок.

Условиями (обстоятельствами), при наступлении которых заимодавец вправе предъявить требование о конвертации займа, могут быть:

совершение (несовершение) сторонами договора или третьими лицами определенных действий;
принятие обществом или третьими лицами определенных решений;
иные условия, которые установят стороны.

Операции, связанные с размещением акций, проводятся регистратором на основании полученного требования заимодавца (при отсутствии поступивших возражений общества) либо совместного распоряжения общества и заимодавца. При этом в случае неразмещения заимодавцу акций во исполнение договора конвертируемого займа он вправе будет потребовать их размещения в судебном порядке.

Закрепление прав кредитора в уставе непубличного общества

Особый интерес представляют, на наш взгляд, положения законопроекта о возможности закрепления прав кредитора по конвертируемому займу в уставе непубличного общества.

В частности, в законопроекте предложено установить возможность включения в устав непубличного общества положений об обязательном согласовании с его кредиторами отдельных корпоративных решений, а также сроке действия таких положений. Ранее возможность ограничения полномочий органов управления общества в пользу инвестора путем закрепления соответствующих положений в уставе законодательством не предусматривалась.

Для текущего регулирования кредиторы общества вправе заключить с акционерами «корпоративный» договор, направленный на осуществление кредиторами контроля над принятием обществом конкретных управленческих решений (п. 9 ст. 67.2 ГК). Такой контроль достигается посредством указания в договоре обязанности акционеров осуществлять их корпоративные права в порядке, установленном договором (например, голосовать на собрании определенным образом и др.).

В сравнении с корпоративным договором предлагаемый законопроектом механизм конвертируемого займа обеспечивает в большей мере интересы инвестора, так как позволяет не только закрепить в уставе его право блокировать принятие обществом наиболее значимых решений, но и устанавливает его право на получение дополнительных акций общества – заемщика при наступлении предусмотренных в договоре обстоятельств.

К кругу вопросов, для принятия решения по которым может потребоваться согласие или последующее одобрение кредитора, законопроектом отнесены вопросы о реорганизации общества, об увеличении или уменьшении уставного капитала общества, о внесении изменений в устав общества или утверждении устава общества в новой редакции, о согласии на совершение или последующем одобрении сделок.

Предложенный законопроект в случае его принятия позволит структурировать инвестиционные сделки по модели конвертируемого займа в российской юрисдикции, что должно способствовать стимулированию притока инвестиций в проекты на ранних стадиях развития.

При этом при доработке документа ко второму чтению законодателю необходимо будет учесть замечания, приведенные в заключениях ответственных комитетов Госдумы и официальном отзыве Правительства РФ (например, в части необходимости соотнесения положений законопроекта с гл. 42 ГК при определении существенных условий договора конвертируемого займа).

Полагаем, что с учетом положений п. 1 ст. 807 ГК в перечень существенных условий договора конвертируемого займа следует включить также сумму займа.

1 См. п. 3 ст. 1 законопроекта.

2 Данное ограничение установлено п. 5.28 Положения Банка России от 19 декабря 2019 г. № 706-П

Чтобы привлечь в бизнес деньги, но сохранить над ним контроль, многие компании прибегают к займам от взаимозависимых лиц — дочерних и материнских компаний, учредителей, руководства. Но судебная практика показывает, что такие займы могут создать налоговые проблемы и для займодавца, и для заёмщика. Разберемся, какие есть риски и как их избежать.

В чём суть проблемы

Пристальный интерес налоговых органов к договорам займа между взаимозависимыми лицами в первую очередь связан с нерыночным характером таких операций. Дело в том, что условия этих договоров сильно отличаются от обычных: беспроцентные займы, займы на длительное время (в том числе бессрочные), просроченные займы, по которым нет требований о возврате и уплате штрафов.

Получить такое финансирование на открытом рынке практически невозможно. А значит, подобные условия связаны исключительно с взаимозависимостью заёмщика и займодавца. Например, это касается ситуаций, когда такие договоры заключаются между материнской и дочерней компаниями или между должностными лицами, которые приходятся друг другу родственниками или друзьями.

С точки зрения налогового законодательства сделки, которые совершаются на нерыночных условиях, не должны ничем отличаться от обычных сделок, а любые доходы, недополученные в результате таких сделок, должны быть учтены для целей налогообложения (п. 1 ст. 105.3 НК РФ). А значит, займы между взаимозависимыми юридическими лицами могут иметь серьёзные налоговые последствия. Рассмотрим примеры.

Как смотрят на это суды

При проверках займов между «своими» налоговые органы ищут скрытые от налогообложения доходы. Речь идёт не только о доначислении займодавцу процентов по договору беспроцентного займа, которые он мог бы получить, если бы передал эти деньги независимому лицу. Налоговые органы смотрят на этот вопрос гораздо шире, проверяя и процентные займы и признавая сам заём доходом заёмщика. Такой подход нашёл поддержку и у судов.

Пример 1. ВС доначислила налог предпринимателю, который взял беспроцентный займ у нескольких ООО, где был участником

Представим ситуацию. Организация предоставила своему участнику — индивидуальному предпринимателю — заём без процентов и без указания срока возврата. При этом речь идёт не о единичной сделке: участник получил займы на одинаковых условиях от нескольких компаний, которые контролировал, и не вернул ни одного из них. По мнению инспекторов ФНС, подобные займы были выданы на нерыночных условиях, а также свидетельствовали о том, что заёмщик не собирался возвращать полученные средства.

Оценив эти обстоятельства, Верховный Суд РФ пришёл к выводу, что все договоры были формальными, поэтому суммы займов должны признаваться доходом заёмщика для целей налогообложения (Определение ВС от 03.04.2019 № 304-ЭС19-3151 по делу № А03-384/2018).

В результате заёмщик, который получал займы в статусе ИП, утратил право на применение УСН, так как превысил лимит по величине дохода (п. 2 ст. 346.12 НК РФ). Поэтому переквалификация займа привела к значительным доначислениям по всей деятельности учредителя.

Пример 2. Суд переквалифицировал займ, который учредитель-ИП взял у своей компании, в дивиденды и доначислил НДФЛ

Схожий подход применили судьи ВС РФ и в Определении от 09.04.2019 № 307-ЭС19-5113 по делу № А26-3394/2018. Здесь уже деньги выдавались под процент, который реально уплачивался учредителем, однако ФНС удалось убедить суд в том, что эти средства являются не займами, а дивидендами.

Дело в том, что стороной договора займа выступал учредитель, но не как простое физлицо, а как ИП. Все полученные средства он переводил на личные счета, в предпринимательской деятельности не использовал и не возвращал их займодавцу. При этом деньги выдавались на длительный срок (более пяти лет), а ставка по займу была установлена в размере 2/3 учётной ставки ЦБ РФ.

По мнению ИФНС, совокупность этих фактов означала, что полученные деньги учредитель использовал для личных нужд и возвращать не планировал. Следовательно, он присвоил прибыль «своей» компании, поэтому эти займы нужно рассматривать как дивиденды. В дополнение инспекторы проанализировали и деятельность компаний-займодавцев и установили, что выданные займы соответствовали сумме нераспределённой прибыли.

В результате физлицу был доначислен НДФЛ со всей суммы полученных займов, так как доходы в виде дивидендов в рамках УСН не облагаются налогом (п. 3 ст. 346.11 НК РФ). Одновременно учредителя оштрафовали за то, что он не представил декларацию по НДФЛ в отношении доначисленных сумм.

Что касается условия об уплате процентов, то оно сыграло против налогоплательщика, поскольку размер процентов был чётко привязан к учётной ставке ЦБ РФ. Включение в договор подобного условия суд признал недобросовестным поведением обеих сторон, направленным исключительно на уклонение от уплаты НДФЛ с материальной выгоды по повышенной ставке 35 % (у заёмщика) и от исполнения обязанностей налогового агента (у займодавца).

В данном случае займодавца не оштрафовали за неудержание НДФЛ с дивидендов, хотя все условия для этого были. Оценивая возможные налоговые последствия при займах между взаимозависимыми лицами, это тоже нужно принимать во внимание.

Пример 3. Суд переквалифицировал заём в безвозвратную финпомощь и доначислил налог на прибыль

Наконец, ВС РФ также встал на сторону налоговиков в деле об учёте в расходах процентов по договору займа. У заёмщика не было реальных источников, за счёт которых он мог бы возвратить заём. Займодавец об этом знал, но постоянно продлевал срок возврата займа. ФНС посчитала, что это подтверждает фиктивность займа. Суд переквалифицировал его в безвозвратную финансовую помощь, переданную на развитие дочернего предприятия. В результате суммы процентов, которые заёмщик учитывал в расходах при методе начисления, были исключены, что привело к доначислению налога на прибыль (Определение ВС РФ от 08.04.2019 № 310-ЭС19-3529 по делу № А09-1493/2018).

Сдать отчётность и сформировать платёжку по налогу на основе декларации бесплатно

Как снизить риски

Как видим, займы между взаимозависимыми юридическими лицами, особенно беспроцентые, могут иметь серьёзные налоговые последствия. Если суд признает заёмные отношения фиктивными, это может привести, в частности, к доначислению налога на прибыль и НДФЛ. При этом даже если заёмщик реально уплачивает проценты за пользование займом, это не гарантирует, что займ не переквалифицируют. Как минимизировать риски?

Отказаться от займов на нерыночных условиях

Займы должны соответствовать рыночным условиям как «де юре», так и «де факто». Это значит, что при оформлении заёмных отношений между «своими» мало включить в договор те же условия, что и в договоры с неаффилированными лицами. Нужно также фактически подтверждать реальность сделки. А для этого отслеживать исполнение договоров и требовать возврата денег по окончании срока займа. Также не стоит без обеспечения выдавать займы и продлевать договоры, если известно, что у заёмщика плохое финансовое состояние.

Вернуть деньги по формальным займам

Мы советуем провести ревизию уже имеющихся заёмных отношений и оценить их с точки зрения признаков формальности. И если такие признаки обнаружатся, то стоит предпринять меры по возврату средств, чтобы уменьшить риск переквалификации займа и налоговых доначислений.

Взвесить риски по беспроцентным займам

Риск договора беспроцентного займа в том, что заёмщик фактически пользуется деньгами бесплатно. А значит, займодавцу могут доначислить доход в виде неполученных процентов (п. 1 ст. 105.3 НК РФ). Это возможно, если заёмщик применяет УСН «Доходы».

Рассчитайте, какой налог заплатили бы обе стороны, если бы займ выдавался под рыночный процент, и сравните эту сумму с текущими налоговыми обязательствами сторон. Если сумма налога с учётом процентов будет выше реальной, то риски велики и от заключения такого договора беспроцентного займа стоит отказаться. Если же он уже заключён, стоит изменить его условия и установить проценты. Гражданский кодекс позволяет придать этому условию обратную силу, распространив его действие на период с даты выдачи займа (п. 2 ст. 425 ГК РФ).

Эти меры значительно снизят риски переквалификации займов и налоговых доначислений.

Эльба подготовит налоговую декларацию по УСН и рассчитает налоги. Сервисом пользуется 100 000 ИП и ООО. Попробуйте тоже, первые 30 дней бесплатно.

Не пропустите новые публикации

Подпишитесь на рассылку, и мы поможем вам разобраться в требованиях законодательства, подскажем, что делать в спорных ситуациях, и научим больше зарабатывать.

Один из законных способов докапитализации компании – привлечение вкладов третьих лиц, принимаемых в общество (ст. 19 Закона об ООО). При этом доля прежних участников неизбежно сокращается.

«Размытие» доли – термин неюридический, однако он используется в судебной практике в контексте оценки действий участников, использующих корпоративные процедуры с противоправной целью. В силу ст. 10 ГК РФ возникающие в результате таких действий права не подлежат судебной защите.

Одно из таких дел – дело ООО «Сибстайл-ВС», рассмотренное СКЭС ВС РФ еще в 2018 году (№А40-36041/2017). Напомним, участники компании в обход мнения миноритария приняли ряд корпоративных решений по созданию подконтрольных дочерних обществ, которым затем были переданы почти все активы компании. ВС РФ признал такие действия нарушающими права незаинтересованного участника, а принятые по делу судебные акты отменил (обсуждение тут, тут и тут).

Выводы суда по делу ООО «Сибстайл-ВС» были положены в основу требований истца по одному из недавно рассмотренных дел.

Расскажем, как защитить законность конвертации долга в уставный капитал дочерней компании по иску участника основного общества о восстановлении корпоративного контроля.

На момент принятия корпоративных решений, которые оспаривал участник (на схеме Участник-1), структура владения обществами выглядела так:

Генеральным директором Основного общества было принято решение об увеличении уставного капитала дочернего за счет вкладов третьих лиц (кредиторов) и последующем зачете их денежных требований к обществу (debt-to-equity swap) (п. 4 ст. 19 Закона об ООО).

По мнению Участника-1, обратившегося в суд от имени и в интересах Основного общества, такие решения представляют собой единую сделку, направленную на вывод активов компании, а также причинение ущерба Дочернему обществу. Оспариваемые сделки совершены генеральным директором Основного общества (он же Участник-2), но имеют признаки крупных сделок, а также сделок с заинтересованностью, которые подлежали одобрению Участником-1 в соответствии с п. 4 ст. 45 Закона об ООО.

Ссылаясь на аналогичные, по мнению Участника-1 выводы суда по делу ООО «Сибстайл-ВС», истец просил применить последствия недействительности решений, связанных с принятием в Дочернее общество участников и зачетом денежных требований, путем восстановления Компании в правах участника Дочернего общества с долей уставного капитала в размере 100%.

Состав участников Дочернего общества после увеличения уставного капитала стал следующим:

Суды трех инстанций отказали Участнику-1 в восстановлении корпоративного контроля Основного общества над Дочерним.

Уменьшение доли участия Основного общества в уставном капитале Дочернего само по себе не может нарушать корпоративные права участников материнской компании, если только необходимость одобрения таких решений специально не была предусмотрена Уставом и не будет доказано, что в такие действия совершены исключительно с намерением причинить вред другому лицу (ст. 10 ГК РФ).

Дочернее общество находится в корпоративной зависимости от основного по основаниям, предусмотренным ст. 67.3 ГК РФ. При этом участники Основного общества не приобретают корпоративных прав в отношении Дочернего общества, за исключением случаев, предусмотренных уставом. Например, если уставом общества предусмотрена необходимость получения согласия совета директоров или общего собрания участников общества на совершение определенных сделок (п. 3.1 ст. 40 Закона об ООО).

В этой связи основным способом защиты прав участников Основного общества, нарушенных недобросовестными или неразумными действиями единоличного исполнительного органа, является взыскание убытков, причиненных юридическому лицу (ст. 53.1 ГК РФ), а не восстановление корпоративного контроля над зависимыми обществами.

В гражданском законодательстве закреплена презумпция добросовестности участников гражданских правоотношений. Данное правило распространяется и на руководителей хозяйственных обществ и товариществ, то есть предполагается, что они при принятии деловых решений, в том числе рискованных, действуют в интересах общества и его участников.

Довод о потере корпоративного контроля над деятельностью дочернего общества не свидетельствует о незаконности оспариваемых экономически обоснованных решений.

Единоличный исполнительный орган, действующий от имени юридического лица, обладает широкой дискрецией при принятии управленческих решений при осуществлении предпринимательской деятельности. Показателем экономической эффективности принимаемых им управленческих решений является рост капитализации компании в результате эффективного использования ее активов. В то же время участие Основного общества в Дочернем представляет собой доходный актив в форме финансового вложения, который должен приносить дивиденды.

Поэтому защите прав участников материнской компании подлежит только экономический интерес, но не «косвенный контроль», который сам по себе не является самоценным, и который не должен превалировать над достижением основной цели деятельности коммерческой организации – извлечением прибыли (ст. 50 ГК РФ)

В ходе судебного разбирательства по рассматриваемому делу сторонами были представлены отчеты оценщиков о рыночной стоимости доли участия в уставном капитале Дочернего общества.

Обстоятельства, которые помогли ответчикам доказать законность корпоративных процедур:

Принятие корпоративных решений в отношении дочерних обществ в соответствии с уставом относилось к компетенции единоличного исполнительного органа основного общества и не требовало согласования общим собранием участников;
Решение единственного участника Дочернего общества об увеличении уставного капитала соверешно с соблюдением нотариальной формы;
Денежные требования к Дочернему обществу были реальными и принадлежали принятым в состав участников третьим лицам в соответствующем размере, что подтверждается имеющимися в деле доказательствами;
При принятии решений генеральный директор Основного общества преследовал соответствующую п. 1 ст. 50 ГК РФ и уставу общества цель - обеспчение возможности получения Дочерним обществом прибыли при осуществлении хозяйственной деятельности, так как в результате прекращения заемных обязательств достигнута существенная экономическая выгода юридического лица за счет прекращения начисления процентов по займам;
Зачет требований с прекращением соответствующих обязательств произведен в уставноленном порядке и нашел свое отражение в бухгалтерском балансе Дочернего общества.

Обращаемся к тревожной для многих теме переквалификации внутрихолдинговых займов во вклады в уставный капитал с запретом на налоговый учет процентов и курсовых разниц по таким займам. Повод достойный: налогоплательщик смог переломить в апелляционной инстанции негативное для себя решение суда, который ранее с привычным набором аргументов отказал заявителю в удовлетворении требований. О том, какие факторы привели к такому решению и какое это может иметь значение для остальных налогоплательщиков – читайте далее!

СУТЬ СОБЫТИЯ

08 февраля 2018 года Восьмым арбитражным апелляционным судом вынесено постановление по делу № А70-8087/2018 с участием ООО «Кнауф Инсулейшн» по значимой для многих налогоплательщиков теме переквалификации внутрихолдинговых займов во вклад в капитал с последующим отказом в учете заемщиком начисленных по таким займам процентов. Примечательно, что апелляционный суд занял позицию налогоплательщика после изначального отказа тому в удовлетворении требований судом первой инстанции.

Как и в любом споре данной категории, важное значение для анализа имеют конкретные обстоятельства. В 2011 году ООО «КНАУФ Инсулейшн Тюмень» (в 2017 году присоединено к ООО «Кнауф Инсулейшн») заключило агентский договор с материнским ООО «Кнауф Инсулейшн». Последнее в качестве агента обеспечило строительство нового завода по производству теплоизоляционных материалов в интересах принципала, для чего привлекало подрядные организации – как правило, из числа входящих в группу Knauf. Долг по этому договору в размере 1 млрд. руб. (сформированный преимущественно из обязательств по компенсации понесенных агентом расходов) в 2014 году был новирован в процентный заем.

Кроме того, в 2012 году налогоплательщик привлек заем в сумме 35 млн. евро от входящей в группу компании Knauf International GmbH (ФРГ). Оба займа должны были быть погашены до 2019 и 2018 года соответственно (внутрироссийский был прекращен досрочно в результате присоединения заемщика к займодавцу). Претензии инспекции вызвал учет в налоговых целях процентов по этим займам в 2013-2015 гг., а также отрицательных курсовых разниц по валютному долгу после известных событий 2014 года.

Признавая учет данных расходов необоснованным и переквалифицируя заемные отношения, суд первой инстанции отметил, что контрагентами общества и при строительстве завода, и после запуска производства были исключительно взаимозависимые лица, у общества отсутствовали «собственные» источники финансирования (в понимании суда: полученные не от компаний группы в виде займов или оплаты за продукцию средства). На момент привлечения первого займа размер собственных активов общества был в несколько раз меньше суммы долга, погашение основного долга по договорам не производилось (хоть это и не противоречило условиям договоров), выплата процентов носила нерегулярный характер. По мнению суда, «действительная общая воля сторон при реализации договоров займа направлена на достижение иных результатов, а именно, по реализации инвестиционных проектов (приобретению активов), то есть отличных от тех, которые стороны стремятся достичь при заключении договора займа».

Отменяя это решение, апелляционный суд согласился, что в качестве третьего лица при рассмотрении дела следует привлечь иностранного займодавца Knauf International GmbH, о правах и обязанностях которого вынесено решение. Далее при оценке фактических обстоятельств суд вышел за рамки проверяемого периода и указал, что в 2016 году вся задолженность по процентам была погашена налогоплательщиком, а в 2018 году досрочно выплачена часть основного долга по оставшемуся после реорганизации займу в сумме 10 млн. евро. Несмотря на несоразмерность собственного капитала и долговых обязательств на момент возникновения последних, к 2014 году размер активов налогоплательщика сравнялся с суммой задолженности, а размер выручки от нового производства уже вполне позволял обслуживать заем.

Далее суд оценил спорную ситуацию с точки зрения инвестиционного законодательства. Со ссылкой на Федеральный закон от 09.07.1999 № 160-ФЗ «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации» он указал, что «иностранному инвестору предоставлено право осуществлять инвестиции на территории Российской Федерации в любых формах, не запрещенных законодательством Российской Федерации», согласившись, что инвестирование возможно и в форме займов (что по сути отрицал нижестоящий суд). Инвестиции группой Knauf осуществлялись в двух формах: в форме займа от Knauf International GmbH в сумме 35 млн. евро и в форме вклада в уставный капитал от участника Кнауф Инсулейшн Холдинг ГмбХ в сумме 1,8 млрд. руб.

Из материалов дела следует, что Правительство Германии (Федеральное министерство финансов) во исполнение межгосударственных договоренностей с Российской Федерацией предоставило Knauf International GmbH гарантии капиталовложений на два вида инвестиций, а именно – на заем в сумме 35 млн. евро и на произведенный вклад в уставный капитал в сумме 1,8 млрд. руб. Следовательно, государственные органы России и ФРГ тоже рассматривали заем и вклад в капитал как независимые и равнозначные формы инвестирования. Необоснованная переквалификация заемных отношений, по мнению суда, представляет собой «нарушение прав иностранного инвестора по смыслу статьи 9 Закона об иностранных инвестициях».

Суд придал важное значение факту учета займодавцами процентных доходов, при этом немецкая компания, как следует из представленных доказательств, облагала их по налоговой ставке 26,325% (существенно выше российской), что подтверждает отсутствие налоговой экономии в спорных отношениях. Российский займодавец ООО «Кнауф Инсулейшн» тоже не только учитывал процентные доходы, но и уплачивал налог на прибыль в спорных годах, тогда как заемщик был убыточен и не платил данный налог. Подчеркнул суд и преимущество заемного финансирования перед вкладом: возможность перехода прав и обязанностей иностранного инвестора к другому лицу, что затруднено при вкладе имущества в капитал.

Под конец суд согласился с тем, что не может быть «злого умысла» в возникновении правомерных расходов в виде отрицательных курсовых разниц, поскольку при заключении договора займа в 2012 году налогоплательщик не мог предвидеть столь значительного изменения курса национальной валюты, которое произошло позднее, поэтому злоупотреблений тут быть не может.

ОЦЕНКА TAXOLOGY

Дело ООО «Кнауф Инсулейшн» по сути продолжает ряд споров, вызывающих большую тревогу у налогоплательщиков в последние годы: ведь по сути под ревизию попала такая устоявшаяся и предельно простая форма финансирования как предоставление внутрихолдинговых займов.

Широчайшую известность получили, в частности, проигранные налогоплательщиками дела № А09-2657/2016 и № А09-429/2017 ООО «НК «Русснефть-Брянск», а также схожие с ними дела № А16-343/2016 ООО «Хэмэн - Дальний Восток» и № А29-2527/2018 ЗАО «Нэм Ойл».

На этом фоне, напротив, выделялись положительные для заявителей споры с аналогичными претензиями: № А66-7018/2016 АО «СИБУР-ПЭТФ», № А27-25463/2016 ЗАО «Шахта Беловская», № А27-2397/2017 ООО «Джой Глобал».

Сравнительный анализ перечисленных дел приводит к неутешительным для налогоплательщиков выводам: по сути нивелировать риск доначислений по внутрихолдинговым займам возможно только в случае:

их выдачи действующему предприятию (которое при этом способно обслуживать долг по своим финансовым показателям), а не строящемуся «с нуля» без каких-либо значимых активов обществу;
своевременного погашения процентов и суммы основного долга, либо обоснования объективных препятствий к такому погашению, например, в виде условий банковских кредитов (как в деле ЗАО «Шахта Беловская»);
относительно небольшого срока возврата займа.

Во всех остальных ситуациях займы оказались в зоне риска. В качестве негативных обстоятельств практикой расцениваются: значительный срок возврата займа, его неоднократная пролонгация, отсутствие возврата основного долга и обслуживания процентов в сколь-нибудь существенной части, низкая степень обеспеченности возврата займа (отсутствие выручки и активов у заемщика).

Тем самым фактически под запретом оказывается заемное финансирование greenfield-проектов, особенно при крупном строительстве, которое физически не способно приносить деньги для обслуживания займов в первые годы своего строительства и запуска, и которое подвержено финансовым рискам долгосрочных вложений (что и произошло, например, с ООО «НК «Русснефть-Брянск», где реализация инвестиционного проекта вместо первоначальных трех лет растянулась практически на десять).

Примечательно, что практикой игнорируются факторы отсутствия налоговой выгоды у сторон сделки: в том же случае ООО «НК «Русснефть-Брянск», как и в комментируемом деле ООО «Кнауф Инсулейшн», оспоренные инспекцией проценты формировали убыток у заемщика, однако российский займодавец исправно учитывал их у себя и платил «живой» налог на прибыль в бюджетную систему. Налоговые органы такая ситуация не смутила. Безусловно, позитивно следует оценить долгожданную оценку данного фактора судом через призму отсутствия налоговых злоупотреблений. Причем важно, что данная ситуация не должна квалифицироваться различным образом в зависимости от резидентства займодавца. Также следует отметить, что в этом деле суд справедливо счел, что переквалификация отношений займа у заемщика непосредственно влияет на права и обязанности займодавца: как минимум, тот учитывал и облагал у себя процентный доход, который таковым, по мнению инспекции, не является, а потому тоже должен быть пересмотрен во избежание неполной переквалификации, непоследовательного, произвольного и даже двойного налогообложения (к сожалению, данный аргумент так и не был воспринят в том же «классическом» споре ООО «НК «Русснефть-Брянск»).

Складывающаяся практика вызвала обоснованную тревогу у многих холдингов именно потому, что без объективных к тому предпосылок происходит попытка переквалификации и оспаривания бесспорного когда-то права налогоплательщика на свободный выбор формы инвестирования: путем вклада в капитал дочернего общества, либо через выдачу ему займа. Но любые ограничения для такого выбора должны быть предусмотрены законом – пример таковых широко известен как правила «тонкой капитализации» в пункте 2 статьи 269 НК РФ. Однако даже эти довольно жесткие правила не устанавливают полного экономического запрета на заемное финансирование, в отличие от предельно жесткого теста на экономическую суть финансирования, предложенного судебной практикой в отсутствие даже намека на такой тест со стороны законодателя.

Тем полезнее видится комментируемое постановление, поскольку в нем разрушается основной тезис из негативной практики: займы не должны противопоставляться вкладам в капитал и/или в имущество. И то, и другое имеет своей целью получение отдачи от вложенного капитала. Предоставление займа для развития дочернего предприятия, увеличения его конечной стоимости не противоречит данной цели. С этой точки зрения вряд ли справедлив довод о том, что единственной формой отдачи от инвестирования могут быть только дивиденды: такого условия просто нет ни в одном законе. К тому же, помимо прибыли от бизнеса инвестор получает капитализированный актив с высокой стоимостью, который может быть продан с той же прибылью или использован иным образом. И если при инвестировании через капитал такая продажа с высокой вероятностью повлечет небольшие налоговые обязательства, то в случае инвестирования посредством займов отчуждение актива повлечет возникновение высокой налогооблагаемой прибыли (ведь налоговая стоимость актива, учитываемая в расходах, будет минимальна) – и такой порядок лишь подтверждает баланс и равенство разных форм инвестирования с точки зрения их налоговых последствий.

В то же время нельзя не отметить, что в деле ООО «Кнауф Инсулейшн» вывод о защите прав инвесторов основан на законе о защите иностранных инвестиций. Следующий вопрос: будут ли внутрироссийские инвесторы защищены столь же серьезно при возникновении подобных ситуаций? Судя по существующей на сегодняшний день судебной практике, надежд на это не очень много, хотя российские инвесторы также подпадают под регулирование специального Федерального закона от 25.02.1999 № 39-ФЗ «Об инвестиционной деятельности в Российской Федерации, осуществляемой в форме капитальных вложений» и Закона РСФСР от 26.06.1991 № 1488-1 «Об инвестиционной деятельности в РСФСР» (к слову, эти законы тоже относят кредитное финансирование к подвиду инвестиций).

К сожалению, в комментируемом деле есть ряд специфичных обстоятельств, которые явно убедили суд, но они же могут сделать успех налогоплательщика локальным, например: наличие существенного вклада в уставный капитал (свыше 1,8 млрд. руб.), сопоставимого по размеру с задолженностью по займам, а также доказательства межправительственных гарантий при осуществлении инвестирования, которые подразумевали две равнозначных формы финансирования нового производства. Безусловно, подобные обстоятельства можно обнаружить далеко не всегда. С другой стороны, многие участники СПИК и аналогичных инвестпроектов могут попробовать через условия соглашений обезопасить себя от обсуждаемого риска, присмотревшись к опыту заявителя.

Не стоит сбрасывать со счетов и важный факт реального обслуживания ООО «Кнауф Инсулейшн» долгов, включая возврат существенной части «тела» по валютному займу. С учетом обозначенных выше критериев из судебной практики, одного этого обстоятельства могло быть достаточно для удовлетворения требований компании. Правда, суд первой инстанции это не убедило, в результате чего появились и вовсе абсурдные претензии к по сути «круговороту» денежных средств, когда в вину компании был поставлен просто факт реальной работы с взаимозависимыми подрядчиками и с взаимозависимыми же торговыми домами, которые выкупали всю продукцию для дальнейшей реализации (как будто этот факт избавляет налогоплательщика от влияния рыночных факторов – впрочем, схожая логика совсем недавно принесла победу налоговым органам в известном деле № А36-4222/2017 ООО «Лебедянский»).

ВЫВОДЫ И РЕКОМЕНДАЦИИ

Комментируемое дело дает повод для осторожного оптимизма применительно к проблематике внутрихолдинговых займов. По крайней мере, впервые в судебном акте по этой теме открыто прозвучал тезис о защите прав инвестора, предоставляющего заемное финансирование, и о свободе последнего в выборе форм инвестирования, вмешиваться в которую налоговый орган не вправе. В противном случае легко дойти и до пугающего полного экономического запрета на заемные отношения внутри холдингов с заменой их только на выплату дивидендов и вклады в имущество/капитал. Любопытно, что прежде только в решении суда первой инстанции по спору № А66-7018/2016 АО «СИБУР-ПЭТФ» приводилась схожая идея о том, что инвестиционная деятельность может осуществляться и в форме кредитования, а потому противопоставление инвестиционного договора договору займа «является некорректным». К сожалению, несмотря на положительный в целом исход спора для заявителя, уже в актах вышестоящих судов эта крайне важная мысль была утрачена.

Вместе с тем, преждевременно было бы делать оптимистичный вывод о том, что претензии к займам, предоставляемым на реальное развитие бизнеса, на этом завершатся. Поэтому ключевой рекомендацией тут остается по-прежнему максимально возможное соответствие тем «позитивным» критериям, которые выработала судебная практика: предоставление займов на разумный и обоснованный срок, реальное их обслуживание и возврат долга в установленные соглашением сроки, целевое расходование займов, их рыночность, отсутствие явной и значимой налоговой экономии в группе компаний в целом в результате использования заемного финансирования.

Специалисты Taxology готовы оказать юридическую поддержку при оценке рисков и при ведении налоговых споров, связанных со структурированием сделок, осуществлением заемных и иных финансовых операций, корпоративных изменений, внутрихолдинговых сделок.

Надеемся, что наш алерт будет полезен в Вашей работе!

Можно ли конвертировать не только тело займа, но и проценты по нему?

" onclick="window.open(this.href,'win2','status=no,toolbar=no,scrollbars=yes,titlebar=no,menubar=no,resizable=yes,width=640,height=480,directories=no,location=no'); return false;" rel="nofollow"> Печать
E-mail

Организация (заимодавец) предоставила долгосрочный заем на срок 3 года под 12% годовых сторонней организации. Заемщик и заимодавец применяют общий режим налогообложения. Проценты по договору займа начисляются ежемесячно, согласно условиям договора они подлежат уплате одновременно с возвратом суммы займа по окончании договора.

За 8 месяцев до окончания срока по договору займа руководством организации принято решение конвертировать заем в уставный капитал заемщика и стать совладельцем компании. Уставный капитал заемщика - 10 000 руб. 100% доли принадлежит одному юридическому лицу. Предполагается увеличить сумму уставного капитала до 11 905 руб., где 10 000 руб. (84%) будет принадлежать первому собственнику, а доля в размере 1905 руб. (16%) будет принадлежать организации-заимодавцу, при этом тело займа (600 000 тыс. руб.) предполагается трансформировать в добавочный капитал.

Можно ли конвертировать не только тело займа, но и проценты по нему? Есть ли разница "трансформации" суммы займа и (или) процентов по нему в добавочный или уставный капитал? Каковы налоговые последствия конвертации займа во вклад общества у заимодавца и заемщика?

При подготовке ответа мы исходили из предположения, что заемщик, заимодавец и единственный участник заемщика не являются взаимозависимыми лицами, а единственный участник заемщика принял решение об увеличении уставного капитала ООО, о принятии заимодавца в общество и о внесении им вклада.

По данному вопросу мы придерживаемся следующей позиции:

Денежные требования заимодавца по договору займа, включая сумму начисленных процентов, могут быть зачтены в счет его вклада в уставный капитал общества с ограниченной ответственностью. При этом увеличение добавочного капитала происходит за счет разницы между стоимостью вклада и номинальной стоимостью доли в уставном капитале, приобретаемой заимодавцем.

Для заимодавца и заемщика внесение такого вклада в уставный капитал не приведет к возникновению прибыли или убытков для целей налогообложения.

Однако в отношении суммы начисленных процентов за пользование заемными средствами, которые засчитываются в стоимость вклада в уставный капитал, существует позиция контролирующих органов в соответствии с которой такие проценты представляют собой сумму кредиторской задолженности, списанной в связи с прощением долга, и поэтому они должны быть включены у бывшего заемщика в состав внереализационных доходов при налогообложении прибыли. Такая позиция является спорной, однако правоприменительная практика по данному вопросу еще не сформировалась.

Обоснование позиции:

1. Гражданско-правовое регулирование

В соответствии с п. 1 ст. 14 Федерального закона от 08.02.1998 N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" уставный капитал общества с ограниченной ответственностью (далее также - общество, ООО) составляется из номинальной стоимости долей его участников.

Оплата долей в уставном капитале общества может осуществляться деньгами, ценными бумагами, другими вещами или имущественными правами либо иными имеющими денежную оценку правами (п. 1 ст. 15 Закона об ООО).

Согласно п. 2 ст. 19 Закона об ООО общее собрание участников общества вправе принять решение об увеличении уставного капитала на основании заявления третьего лица о принятии его в общество и внесении вклада в уставный капитал, если такой способ увеличения уставного капитала не запрещен уставом общества. Одновременно с таким решением общее собрание участников должно принять решения о принятии третьего лица в общество, о внесении в устав ООО изменений в связи с увеличением уставного капитала общества, об определении номинальной стоимости и размера доли третьего лица, а также об изменении размеров долей участников общества. Указанные решения должны быть приняты всеми участниками общества единогласно.

Если в обществе имеется единственный участник, решения по всем вопросам, относящимся к компетенции общего собрания участников, принимаются им единолично и оформляются письменно (ст. 39 Закона об ООО).

Пункт 2 ст. 90 ГК РФ предусматривает, что оплата уставного капитала ООО при его увеличении допускается путем зачета требований к обществу в случаях, предусмотренных законом об обществах с ограниченной ответственностью.

Согласно п. 4 ст. 19 Закона об ООО по решению общего собрания участников общества, принятому всеми участниками единогласно, третьи лица в счет внесения ими вкладов при оплате долей в уставном капитале в связи с его увеличением вправе зачесть денежные требования к обществу.

Поскольку закон никак не ограничивает состав денежных требований, которые могут быть зачтены в счет внесения вкладов при увеличении уставного капитала, под такими требованиями, на наш взгляд, могут пониматься требования по любым денежным обязательствам.

В соответствии с п. 1 ст. 807 ГК РФ по договору займа одна сторона (заимодавец) передает в собственность другой стороне (заемщику) деньги или другие вещи, определенные родовыми признаками, а заемщик обязуется возвратить займодавцу такую же сумму денег (сумму займа) или равное количество других полученных им вещей того же рода и качества. Если иное не предусмотрено законом или договором займа, заимодавец имеет право на получение с заемщика процентов на сумму займа в размерах и в порядке, определенных договором. При отсутствии иного соглашения проценты выплачиваются ежемесячно до дня возврата суммы займа (п.п. 1, 2 ст. 809 ГК РФ).

Таким образом, в рамках отношений по договору денежного процентного займа денежным требованием является требование заимодавца о возврате суммы займа и уплате процентов по нему за период пользования заемными средствами.

Из п. 4 ст. 19 Закона об ООО не следует, что в счет оплаты доли в уставном капитале ООО, приобретаемой третьим лицом в связи с увеличением уставного капитала, не может быть зачтена сумма процентов по договору займа, заимодавцем по которому является такое третье лицо, начисленных до момента указанного зачета. Равным образом эта норма не указывает, что зачету подлежат только денежные требования по обязательствам, срок исполнения которых уже наступил.

Таким образом, с нашей точки зрения, как "тело займа", так и начисленные проценты по нему могут быть зачтены в счет внесения вклада в уставный капитал общества третьим лицом (заимодавцем), в том числе до момента окончания срока, на который предоставлялся заем.

Отметим, что ГК РФ и Закон об ООО не предусматривают процедуру внесения вклада в добавочный капитал ООО. Понятие добавочного капитала имеет правовое значение для целей законодательства о бухгалтерском учете, а не гражданского законодательства. Добавочный капитал представляет собой показатель бухгалтерского учета, выражающий прирост стоимости внеоборотных активов и сумму разницы между продажной и номинальной стоимостью акций (долей в уставном капитале) при формировании уставного капитала организации (Инструкция по применению Плана счетов бухгалтерского учета финансово-хозяйственной деятельности организаций, утвержденная приказом Минфина РФ от 31.10.2000 N 94н). Таким образом, добавочный капитал формируется не за счет вклада участника общества или третьего лица, который вносится специально для формирования (увеличения) добавочного капитала, а за счет положительной разницы между стоимостью вклада в уставный капитал и номинальной стоимостью доли (или увеличением ее номинальной стоимости) при внесении вкладов с целью увеличения уставного капитала. Это согласуется с правилом п. 2 ст. 19 Закона об ООО, согласно которому номинальная стоимость доли, приобретаемой каждым третьим лицом, принимаемым в общество, не должна быть больше стоимости его вклада.

Иными словами, какого-либо специального порядка "трансформации" суммы займа и (или) процентов по нему в добавочный капитал законодательство не предусматривает. Вместе с тем в рассматриваемом случае действительно произойдет увеличение добавочного капитала за счет разницы между суммой займа и процентов по нему и номинальной стоимостью доли в уставном капитале общества-заемщика, которую приобретет третье лицо (заимодавец).

2. Налогообложение

В соответствии с пп. 3 п. 1 ст. 251 НК РФ доходы в виде имущества, имущественных прав или неимущественных прав, имеющих денежную оценку, которые получены в виде взносов (вкладов) в уставный (складочный) капитал (фонд) организации (включая доход в виде превышения цены размещения акций (долей) над их номинальной стоимостью (первоначальным размером), не учитываются при определении налоговой базы по налогу на прибыль организаций.

Минфин России в разъяснениях по вопросам применения налогового законодательства неоднократно отмечал, что при зачете денежных требований участников и (или) третьих лиц в оплату вкладов в уставный капитал или дополнительных вкладов в общество, уставный капитал которого увеличивается, дохода, подлежащего включению в налоговую базу по налогу на прибыль, не возникает (смотрите письма от 01.12.2011 N 03-03-06/1/792, от 01.08.2011 N 03-03-06/1/439).

Кроме того, отметим, что согласно пп. 1 п. 1 ст. 277 НК РФ у налогоплательщика-эмитента не возникает прибыли (убытка) при получении имущества (имущественных прав) в качестве оплаты за размещаемые им акции (доли, паи). Следовательно, при определении налоговой базы по налогу на прибыль не учитывается эмиссионный доход в виде превышения цены размещения акций (долей) над их номинальной стоимостью (смотрите также письма Минфина России от 21.02.2007 N 03-07-11/17 и от 30.01.2008 N 03-03-06/1/56, от 07.11.2008 N 03-03-05/141).

Таким образом, по нашему мнению, в связи с зачетом суммы займа и процентов по нему в счет вклада в уставный капитал при его увеличении у организации-заемщика не возникает налоговой базы по налогу на прибыль.

Заметим, что в отношении процентов по договору займа такая позиция может встретить возражения со стороны налоговых органов. Так, в ряде писем УФНС России по г. Москве (от 16.05.2011 N 16-15/047417@, от 14.10.2010 N 16-15/107956@) со ссылкой на п. 4 ст. 19 Закона об ООО отмечается, что, если взнос в уставный капитал осуществляется посредством прощения долга по процентному займу, сумма начисленных процентов по займу, обязательства по которому прекращены прощением долга, должна быть учтена обществом в качестве внереализационного дохода, так как расходы в виде начисленных процентов учитываются в целях налогообложения прибыли при методе начисления независимо от факта их уплаты в соответствии со ст.ст. 265 и 271 НК РФ.

На наш взгляд, такой подход не основан на законе, так как по смыслу ст. 415 ГК РФ прощение долга (освобождение кредитором должника от лежащих на нем обязанностей) не предполагает какого-либо встречного предоставления со стороны должника в пользу кредитора. Иными словами, прощение долга является безвозмездной сделкой. Это мнение разделяет и судебная практика (смотрите, например, постановление Шестнадцатого арбитражного апелляционного суда от 20.02.2009 N 16АП-1997/08, апелляционное определение СК по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 22.04.2014 по делу N 33-5812/2014).

Между тем, как следует из п. 4 ст. 19 Закона об ООО, зачет денежного требования кредитора в счет внесения вклада в уставный капитал общества-должника влечет приобретение кредитором доли в уставном капитале общества (совокупности имущественных и неимущественных прав участника в отношении общества), а следовательно, безвозмездного прекращения денежного требования в этой ситуации не происходит. Поэтому такой зачет не является прощением долга.

Однако судебная практика по вопросу о налогообложении у общества-заемщика, уставный капитал которого увеличивается за счет внесения вклада заимодавцем, процентов по договору займа, которые засчитываются в счет такого вклада, в настоящее время еще не сформировалась. Поэтому, если общество не включит сумму таких процентов в состав внереализационных доходов, учитываемых при налогообложении прибыли (п. 18 ст. 250 НК РФ), оно, вероятно, вынуждено будет отстаивать свою позицию в суде.

Согласно пп. 2 п. 1 ст. 277 НК РФ у налогоплательщика - участника общества не возникает прибыли (убытка) при передаче имущества (имущественных прав) в качестве оплаты размещаемых долей. При этом стоимость приобретаемых долей для целей главы 25 НК РФ признается равной стоимости (остаточной стоимости) вносимого имущества (имущественных прав, неимущественных прав, имеющих денежную оценку), определяемой по данным налогового учета на дату перехода права собственности на указанное имущество (имущественные права), с учетом дополнительных расходов, которые для целей налогообложения признаются у передающей стороны при таком внесении.

Таким образом, для заимодавца зачет его денежных требований в счет внесения вклада в уставный капитал заемщика не повлечет возникновения прибыли или убытка для целей налогообложения.

Отметим, что в данном случае независимой оценки взноса для целей налогообложения прибыли производить не требуется в связи с тем, что взнос имеет денежную оценку, равную сумме имеющейся задолженности (письмо УФНС России по г. Москве от 16.05.2011 N 16-15/047417@).

Эксперты службы Правового консалтинга ГАРАНТ Ерин Павел, Горностаев Вячеслав

Читайте также: