К судебным доктринам противодействия уклонению от уплаты налогов относятся

Опубликовано: 16.04.2024

Предваряя разговор о судебных доктринах, следует сказать о Вестминстерском подходе, вывод о неприемлемости которого послужил началом для их применения.

В 1935 г. судья Джон Сандерленд выразил принципиальную позицию Верховного суда США о том, что право налогоплательщиков избегать налогов с использованием всех разрешенных законами средств никем не может быть оспорено.

В деле Службы внутренних доходов против Герцога Вестминстерского, рассмотренном в 1936 г. Палатой Лордов Великобритании, суд постановил, что любое лицо вправе организовать свои дела таким образом, чтобы налоги, взимаемые в соответствии с законодательством, оказались бы меньше, чем они были бы в обычной ситуации, исходя из того, что налогоплательщик вправе получать выгоду в виде определенных налоговых последствий предпринятых им действий.

Таким образом, сложился традиционный или «вестминстерский» подход к налоговому планированию, согласно которому налоговые органы вправе взыскивать налоги с налогоплательщика, исходя из формы действий налогоплательщика (например, формы сделок) и их правовых последствий. Налогоплательщик же вправе организовывать свои дела таким образом, чтобы получать максимальную налоговую экономию; суды обязаны признавать законность таких действий налогоплательщика и их налоговых последствий. В соответствии с Вестминстерским подходом суды обязаны оценивать как существо, так и форму сделок, предпринятых налогоплательщиком. В последнее время наблюдается отход от Вестминстерского подхода, который допускает применение схем налоговой оптимизации, когда конкретная операция является лишь одним из элементов схемы, а если рассматривать схему в целом, то становится очевидным, что действия по ее созданию предприняты налогоплательщиком исключительно в целях минимизации налогов, а не для достижения какого – либо микроэкономического результата. Такое поведение налогоплательщика считается неприемлемым, поэтому, оценивая существо и форму сделок, суды рассматривают преследуемые налогоплательщиком цели: микроэкономический результат или налоговая экономия либо и то, и другое. Преодолевая Вестминстерский подход, мировой практикой для оценки истинных результатов операций в налоговых целях были выработаны и применяются особые судебные доктрины. Указанные доктрины применялись в мировой практике для признания сделок не соответствующими требованиям налогового законодательства по мотивам их заключения с целью уклонения от уплаты налогов либо незаконного обхода налогов.

Это доктрины: «существо над формой» (equity above the form), «деловая цель» (business purpose), «сделка по шагам» (step transactions), которые используются большинством развитых страны Америки и Европы (США, страны Евросоюза).

Доктрина «существо над формой» направлена на определение налоговых последствий мнимых сделок, исходя из их существа, а не формы, при несоответствии которой фактически сложившимся отношениям между сторонами сделки, налоговые последствия определяются исходя из них, независимо от того, стороны предполагали их либо нет (выплаты акционеру/участнику по различного рода гражданско-правовым договорам могут рассматриваться как «завуалированные» дивиденды, переквалификация посреднических сделок в сделки купли-продажи с отсрочкой платежа, расходы (как и доходы) по договору аренды при отсутствии государственной регистрации уменьшают налогооблагаемые доходы налогоплательщика при определении налоговой базы по налогу на прибыль, амортизируемое имущество начинает амортизироваться с момента его фактического ввода в эксплуатацию).

Доктрина «деловой цели» состоит в том, что если сделка не достигает деловой цели, то она не влечет предусмотренных ею налоговых последствий для сторон (например, при реорганизации в соответствии со ст. 11 Директивы ЕЭС «О слияниях»). Если единственная цель сделки заключается в уклонении от уплаты либо обходе налогов, то такая сделка не имеет деловой цели (трудоустройство социально незащищенных групп граждан для получения налоговых льгот в РФ до 1 января 2002 года в соответствии с ч. 2 ст. 7 Закона РФ «О налоге на прибыль предприятий и организаций»).

Доктрина «сделки по шагам» применяется для определения налоговых последствий притворных сделок, когда суд при рассмотрении конкретной сделки устраняет промежуточные операции, не приводящие ни к какому микроэкономическому результату, и оценивает реально достигнутый микроэкономический результат, исходя из того, что налогоплательщики дробят сделку, связанную с существенными налоговыми последствиями, на ряд промежуточных сделок (шагов), позволяющих оптимизировать указанные налоговые последствия (трейдеры Юкоса, модель с Британской компанией, фактическими бенефициарами которой являются российские физические лица). Результат применения доктрины – отказ от предоставления налоговой выгоды, на которую стороны рассчитывали при дроблении сделки и возложение обязанности по уплате налогов, исходя из налоговых последствий по основной сделке, с применением мер принуждения за нарушения налогового законодательства. Указанная доктрина имеет много общего с доктринами: «существо над формой» и «деловой цели».

Если в мире судебные доктрины борьбы с уклонением от уплаты налогов формировались путем преодоления Вестминстерского подхода, то в России их формирование началось с концепции «добросовестности налогоплательщика», которая должна учитываться при оценке налоговых последствий совершаемых им операций, изложенной в качестве правовой позиции Конституционного Суда РФ в Постановлении от 12 октября 1998 года № 24-П, а как общий критерий оценки правомерности действий налогоплательщика презумпция добросовестности налогоплательщика получила широкое распространение после Определения КС РФ от 25 июля 2001 г. № 138-О.

В НК РФ как в кодифицированном акте налогового законодательства должна быть четко определена грань между законными и незаконными способами уменьшения налогообложения путем установления в соответствующих случаях дозволений и запретов с регламентацией оснований и порядка их применения. Вместо этого применяется критерий добросовестности налогоплательщиков, использование которого ведет к неограниченному административному усмотрению налоговых органов и судебному усмотрению.

При этом в Определении КС РФ от 16 октября 2003 г. № 329-О КС РФ указал, что решение вопроса о добросовестности как связанное с установлением и исследованием фактических обстоятельств конкретного дела относится к компетенции арбитражных судов. После этого в Определении КС РФ от 18 января 2005 г. № 36-О указано, что универсализация арбитражными судами выводов о презумпции недобросовестности, содержащихся в Определении КС РФ от 25 июля 2001 г. № 138-О, недопустима. Далее КС РФ фактически применял правовую позицию о недобросовестности, хотя избегал употребления указанного термина. При этом предполагается то, что на недобросовестных налогоплательщиков не распространяются права и гарантии их реализации, которые предоставляются добросовестным налогоплательщикам.

Пресс-служба КС РФ распространила заявление Секретариата КС РФ об Определении КС РФ от 8 апреля 2004 г. № 169-О, которым было разъяснено в каких случаях применяется критерий добросовестности налогоплательщика: 1. Когда игнорируется публичный интерес при реализации гражданских прав; 2. Когда сделки носят фиктивный характер, так как по мнению Секретариата КС РФ такие сделки не соответствуют критерию деловой цели. ВАС РФ рекомендовал арбитражным судам руководствоваться указанным заявлением в письме ВАС РФ от 11 ноября 2004 г. № С5-7/уз-1355.

Далее критерий добросовестности налогоплательщика применялся в практике арбитражных судов с прямой ссылкой на разумную деловую цель. В качестве доказательств недобросовестности применялись, в частности, следующие: непрофильность операции, совершение их не по месту основной деятельности, использование системы расчетов, направленной на уклонение от уплаты налогов, отсутствие разумной деловой цели заключаемых сделок, вовлечение в процесс производства, оказания услуг и поставок товаров исключительно субъектов предпринимательской деятельности, правомерность регистрации и реальность деятельности которых вызывают сомнения, фиктивность операций, которая смешивается с отсутствием деловой цели.

Завершился процесс реализации принципа презумпции добросовестности налогоплательщика и развития критерия деловой цели принятием Пленумом ВАС РФ Постановления от 12 октября 2006 г. № 53 «Об оценке арбитражными судами обоснованности получения налогоплательщиком налоговой выгоды».

Дата добавления: 2013-12-23 ; просмотров: 1639 ; Нарушение авторских прав

Российское законодательство не содержит общей нормы, препятствующей уклонению от уплаты налогов. Есть такое положение в Германии, например. У нас есть отдельные институты, которыми законодатель борется с уклонением от уплаты налогов в конкретных случаях.

Функцию восполнения этого пробела взяла на себя судебная практика. Можно выделить три этапа.

Первоначально у нас был гражданско-правовой этап борьбы с уклонением от уплаты налогов. Этот этап был с середины до конца 90-х гг. Использовался институт недействительности сделок.

Самая массовая проблема, которая была, - проблема неплатежей. Указом Президента было предусмотрено, что компании, которые имеют недоимку по налогам, должны открыть расчетный срок недоимщика. Смысл был в том, что компания - должник по налогам должна получать выручку и производить уплату налогов с одного счета недоимщика. Поэтому предприятия придумали способ обхода. Коммерческий банк, в котором был расчетный счет, выдавал кредит предприятию. Указывалось, что банк выдает кредит путем выплаты заработной платы или сразу контрагентам и т.д. Покупатель продукции использовал вексель или цессию, а банк погашал кредит. Эти операции приобрели массовый характер. Эти действия были социально неприемлемыми, так как страдали интересы бюджета, хотя закон нарушен не был. Судебная практика стала объявлять договоры цессии ничтожными сделками по искам налоговых инспекций по ст. 168 (нарушение закона). Мотивировка - нарушение ст. 15 Закона об основах налоговой системы (которая регулировала, как списывать средства со счета). Это пошло из судов Уральского округа. Стали использовать ст. 10 ГК - злоупотребление правом. Посчитали, что был игнорирован публичный интерес. Получалось, что гражданские права должны реализоваться с оглядкой на публичный интерес. Указ этот был потом отменен. Была проведена реструктуризация налоговой задолженности.

Второй этап - этап критерия добросовестности налогоплательщика. Пример массовой ситуации после банковского кризиса 1998 г. Есть налогоплательщик и банк, в котором у налогоплательщика есть расчетный счет. До 1998 г. считалось, что налог уплачен, когда он поступил в бюджет. Если банк не доведет деньги до бюджета, вы должны были бы заплатить еще раз. Во время кризиса это стало очень актуально. КС Постановлением 24-П в 1998 г. признал, что это неправильно. Налог считается уплаченным, когда вы дали распоряжение банку о списании денег. Банк выполняет публично-правовую функцию по поступлению платежей в бюджет. Появились схемы по уклонению от уплаты налогов. Получила распространение вексельная схема. У банка на корреспондентском счете нет денег, но лицензия не отозвана. Банк выпускает вексель на свою компанию А. Дальше эта компания А продавала вексель налогоплательщику за 30 % стоимости. Налогоплательщик предъявлял этот вексель в банк, банк зачислял средства на корреспондентский счет клиента в банке. Происходит новация обязанности по векселю в обязанность по счету. А потом налогоплательщик сдавал поручение об уплате этих денег в бюджет. А у банка денег не было. А налогоплательщик не несет ответственности за неуплату банком средств. В начале 2000-х гг. это стало массовым явлением. Против этого родилась концепция добросовестности налогоплательщика. Добросовестность впервые была упомянута в Постановлении 24-П. Момент рождения этой концепции - 25.07.2001 г. 138-О определение КС. В этом определении были две важных вещи: есть критерий добросовестности в налоговом праве и есть его презумпции. Но судьи не сказали, что такое добросовестность. Это - самая главная проблема. Тем самым судьи развязали руки налоговым органам и судам по произвольному применению этого критерия. Этот критерий стал применяться не только к уплате налогов из проблемных банков, но и там, где налоговые органы не находили подходящих юридических оснований, считая поведение налогоплательщика агрессивным. Апофеоз этого - дело Юкоса. Проблема - в неопределенности критерия добросовестности. Юкос имел добывающие нефть компании. Нефть с этих предприятий продавалась так называемым трейдинговым компаниям, которые были зарегистрированы в низконалоговых регионах России. Трейдинговым компаниям продавали нефть по заниженным ценам, а они ее продавали по рыночным ценам. Это были огромные потоки. Налоговые доначисления состояли в том, что было признано, что Юкос контролирует трейдинговые компании. Несколько компаний он действительно контролировал, но взаимозависимость (ст. 20 НК) не присутствовала. Суд сказал, что они определяют взаимозависимость для целей добросовестности. Правовое последствие взаимозависимости - возможность применения рыночных цен. Было установлено, что трейдинговые компании незаконно использовали налоговые льготы, так как объем полученных льгот несоразмерен инвестиционным вложениям в этих субъектах, то есть нарушен критерий добросовестности. Эти компании были признаны "кусочками" Юкоса. Было признано, что Юкос является фактическим собственником нефти и выручки (применение десубъектизации) опять на основе критерия добросовестности. Штрафы были применены за пределами трехлетнего срока исковой давности, так как к недобросовестным налогоплательщикам сроки давности не применяются. При этом такими схемами пользуются очень многие крупные компании.

После дела Юкоса стало понятно, что критерий добросовестности не должен больше так применяться. Этот критерий разрушает основы права. В итоге к 2006 г. этап критерия добросовестности завершается.

Третий этап. Этап необоснованной налоговой выгоды. Постановление Пленума ВАС № 53 от 12.10.2006 г. ВАС РФ первоначально полностью не отказался от критерия добросовестности. Сейчас произошел полный отказ от критерия добросовестности. ПП ВАС от 28.10.2008 г. по Роснефти № 6272/08. ВАС сказал, что необходимо действия налогоплательщика оценивать на основании конкретных законодательных положений, а не на основании критерия добросовестности.

Критерий необоснованной налоговой выгоды. 4 проявления. Доктрина деловой цели. Доктрина фиктивных операций. Доктрина существо над формой. Доктрина осмотрительности при выборе контрагента.

В Постановлении № 53 они переплетены. Есть статья Щекина в Вестнике ВАС про необоснованную налоговую выгоду 2009 г. № 7 и 12.

Суть этой доктрины состоит в том, что действия налогоплательщика могут быть признаны уклонением от уплаты налогов, если у него при этом нет разумной деловой цели или получение налоговой выгоды является доминирующим. Например, вексельная операция - яркий пример.

Фиктивные операции - вымышленные операции. Например, лжеэкспорт, под видом консультационного договора налогоплательщик обналичивает деньги за определенный процент.

Доктрина существо над формой. Налоговые органы и суд вправе при определении налоговых последствий вправе исходить из существа операций.

Осмотрительность при выборе контрагента. В публичном праве не было возложения ответственности за действия третьих лиц. Например, ПП ВАС по Муромскому стрелочному заводу. 2010 г. 20 апреля. Дело Европейский суд по правам человека Булвис против Болгарии 22.01.2009 г. Дело Интерсплав против Украины 2007 г.

Постановление Президиума ВАС, компания "Дворцовый ряд МС" в 2009 г. Налогоплательщиком была проведена аутстаффинговая схема. Они своих сотрудников перевели в компанию, применяющую упрощенную систему налогообложения. ВАС сказал, что они являются фактическими работниками компании заказчика. Проведена концепция существо над формой. ВАС применил принцип налоговой реконструкции. Налоги, которые были уплачены на звене упрощенной компании, должны учитываться как уплаченные на звене основной компании.

ФНС выпустила письмо от 10.03.2021 № БВ-4-7/3060@, в котором разъяснила инспекциям, как применять ст. 54.1 НК РФ в борьбе с уклонением от уплаты налогов. Мы подготовили разбор этих рекомендаций и расскажем, что может вызвать вопросы со стороны налоговой, а что законно и не должно приводить к доначислениям.

Когда применяется ст. 54.1 НК РФ

Статья 54.1 НК РФ называется «Пределы осуществления прав по исчислению налоговой базы и (или) суммы налога, сбора, страховых взносов». По мнению ФНС, её основная цель — противодействовать налоговым злоупотреблениям и получению необоснованной налоговой выгоды за счёт уклонения от уплаты налогов.

Такими злоупотреблениями могут быть незаконные уменьшения как налоговой базы, так и суммы самого налога. Но причина всегда в том, что налогоплательщик исказил сведения о фактах хозяйственной жизни или объектах налогообложения. Такое искажение может быть трёх видов:

Скрыли реальные операции. Например, не отразили в составе основных средств фактически используемую недвижимость, в частности под предлогом «недостроя».
Отразили ложные показатели по реальным операциям. Например, исказили данные о производимой продукции, чтобы сделать её неподакцизной, или параметры деятельности, чтобы снизить показатель потенциально возможного дохода. Дробление бизнеса тоже попадает в эту группу.
Отразили фиктивные операции, которых не было на самом деле. Здесь речь в том числе об использовании фиктивных контрагентов, о которых мы поговорим ниже.

Посмотрите на свою компанию глазами налоговой и оцените вероятность выездной проверки

Для каждого вида злоупотреблений в письме есть правила, по которым налоговики должны доначислять налоги.

Так, фиктивные операции вообще не будут учитывать в целях налогообложения. Все расходы и вычеты по ним «снимут» в полном размере. В остальных случаях инспекторы должны выявить истинный экономический смысл операции и доначислить налоги так, как если бы налогоплательщик не допускал нарушений.

Как выявляют сделки с фиктивными контрагентами

Одно из основных условий, которое даёт налогоплательщику право учесть расходы и использовать вычеты — исполнение обязательств по сделке надлежащим лицом (п. 2 ст. 54.1 НК РФ). Это означает, что обязательства должна выполнять сторона договора или лицо, на которое эта обязанность возложена.

Цель этого положения — борьба с использованием документов, составленных от лица фиктивных контрагентов. Это компании, которые работают только «на бумаге», не ведут деятельности и не выполняют в сделке реальных функций, а нужны только для оформления от их имени соответствующих документов. В письме такие компании называют «техническими».

Чтобы квалифицировать сделку как фиктивную и доначислить по ней налоги, инспекторы доказывают, что контрагент относится к «техническим» компаниям, а налогоплательщик должен был знать об этом, но не проявил должной осмотрительности.

Доказывают, что контрагент — техническая компания

Налоговики должны сами доказать, что документы составлены не реальным, а техническим контрагентом. В письме отмечают, что для этого не хватит заключения эксперта-почерковеда о том, что документы подписаны неустановленными лицами, или протокола допроса тех, кто их подписал. Чтобы закрепить факт участия в сделке «технической» компании, нужно найти сразу несколько косвенных доказательств:

нет признаков, которые подтверждали бы реальную экономическую деятельность контрагента: отсутствует персонал, сайт, информация о деятельности компании и т.п.;
нет условий для исполнения обязательств: персонала, основных средств, активов, складских помещений, транспортных средств, обязательных разрешений и лицензий и т.п.;
«техническое» лицо не могло осуществить операцию с учётом времени, места нахождения и объёма необходимых ресурсов;
расходы по счёту не соответствуют виду деятельности, по которому совершены спорные операции;
поведение участников сделки при заключении договора и принятии исполнения по нему отличалось от общепринятого;
документооборот по сделке был нетипичным, а документы заполнены с недочетами или не полностью, в них есть ошибки, которые связаны с формальным подходом (в т. ч. их составлением до операции) и тем, что стороны не планируют как-то защищать свои права (обращаться в суд, подавать претензии и т.п.);
в договорах есть условия, отличающиеся от обычных, например, длительные отсрочки платежа, санкции, размер которых намного меньше или больше ущерба от нарушения;
цены по договору существенно ниже или выше рыночных;
нет документов, которые должны быть исходя из характера исполнения, например, при договоре строительного подряда отсутствует акт о передаче подрядчику стройплощадки;
нет оплаты;
в расчётах использованы неликвидные активы: небанковские вексели, права требования к третьему лицу и пр.;
не приняты меры по защите нарушенных права — отсутствуют претензии, заявления об отказе от договора, обращения в суд;
обналичивание денег и их использование на нужды налогоплательщика, его учредителей, должностных или иначе связанных с ним лиц;
деньги, перечисленные «техническому» контрагенту, возвращаются налогоплательщику или связанным с ним лицам;
печати и документация контрагента на территории налогоплательщика.

По мнению ФНС, у налоговых органов есть все полномочия, чтобы выявить эти обстоятельства. Нужно лишь правильно их использовать и получать от всех участников договора пояснения. При этом налоговикам рекомендовано не ограничиваться формальным набором вопросов, а детально выяснять полномочия, функциональные и должностные обязанности каждого опрашиваемого. И во всех нюансах изучать обстоятельства сделки.

Помимо этого, инспекторам «на местах» рекомендовано проводить осмотры территорий и помещений, а также использовать своё право проводить инвентаризацию имущества и применять её результаты для анализа и воссоздания полного баланса предприятия (товарного баланса, складского учёта и т.п.).

Доказывают, что налогоплательщик не проявил осмотрительность

Если участие «технического» контрагента доказано, инспекторы должны подтвердить, что налогоплательщик не мог не знать о характере деятельности контрагента и хотел уклониться от налогов.

Основное доказательство в таком случае — прямой контакт налогоплательщика с исполнителем по сделке. Например, переговоры и деловая переписка с обсуждением условий сделки, обеспечения, гарантий. Если такого контакта не было, налоговики проверят, проявил ли налогоплательщик должную осмотрительность, когда выбирал контрагента и заключал договор.

ИФНС вправе проводить доначисления, если установлены следующие факты:

налогоплательщик не знал о фактическом местонахождении контрагента, его производственных, складских и иных площадей;
налогоплательщик не пытался получить информацию о контрагенте: у него нет копий документов, подтверждающих направление запросов;
налогоплательщик не анализировал открытые данные о контрагенте;
у налогоплательщика нет информации о том, как и почему был выбран контрагент, заключена сделка;
нет реального взаимодействия с руководителем, должностными лицами, ответственными сотрудниками контрагента при обсуждении условий и подписании договора;
отсутствуют документы, подтверждающие полномочия участников сделки со стороны контрагента;
у налогоплательщика нет информации о том, как он узнал о существовании контрагента (реклама в СМИ, сайт, рекомендации).

Доначисляют налоги

Когда налоговики доказали, что в сделке участвовал фиктивный контрагент, а налогоплательщик не мог не знать об этом, они вправе доначислить налоги.

Как правило, саму сделку налоговая не оспаривает — товар получен, работы выполнены, услуги оказаны, но все это делала не «техническая» компания, а кто-то другой. В таком случае все расходы и вычеты по фиктивному контрагенту снимают и заменяют на таковые по реальному исполнителю. Но только при условии, что налогоплательщик сам предоставит информацию о фактическом контрагенте и все документы. Иначе ни вычеты, ни расходы расчётным путем ИФНС определять не будет.

Единственное исключение — когда сам факт расходов налоговая тоже не оспаривает. В этом случае инспекция применит расчётный способ, но только в отношении налога на доходы (налог на прибыль, НДФЛ, УСН, ЕСХН). Вычеты по НДС и в этом случае будут сняты полностью.

Деловая цель и дробление бизнеса

Ещё одно условие, которое должно выполняться для учёта расходов и применения вычетов: целью операции не должна быть только налоговая выгода.

Проверять это предлагают с помощью «экспресс-теста». Его будут проводить по каждой отдельной операции в совокупности сделок, которые все вместе привели к достижению деловой цели. Тут налоговикам надо будет ответить на вопрос, совершил бы налогоплательщик эту операцию, если бы не было остальных сделок, и не была ли её основной целью налоговая выгода. При этом невыгодность сделки для налогоплательщика саму по себе нельзя приравнять к отсутствию деловой цели.

Если результат «экспресс-теста» отрицательный, то налоговой нужно будет дополнительно доказать, что конечная деловая цель могла быть достигнута без спорной операции.

Все эти положения применяются и к дроблению бизнеса, которое можно назвать частным случаем операций без деловой цели с элементами «технических» компаний. Дополнительные критерии, которые позволяют ИФНС установить, что речь идёт о дроблении:

одни и те же работники и ресурсы;
тесное взаимодействие всех участников схемы;
разные, но неразрывно связанные направления деятельности, которые составляют единый производственный процесс для достижения общего результата.

При доначислении налогов в связи с дроблением налоговикам рекомендовано выявлять действительные налоговые обязательства налогоплательщика. Это значит, что будут учитываться не только вменяемые ему доходы, но и соответствующие расходы, вычеты по НДС, а также суммы уже уплаченных налогов.

Переквалификация сделок

Авторы письма отдельно остановились на переквалификации сделок и операций. ФНС предостерегает инспекторов «на местах» от подмены понятий.

То, что аналогичный результат можно было получить с помощью других сделок или операций — не основание для переквалификации, даже если есть налоговая экономия (п. 3 ст. 54.1 НК РФ). По мнению ФНС, налогоплательщики вправе сами выбрать способ достижения результата с учётом налоговых последствий. Главное, чтобы у этого способа был экономический смысл и не было признаков искусственности.

Чем опасны фиктивные сделки

НДС-разрывы

ФНС обращает внимание инспекторов на то, что нельзя снимать вычеты только из-за того, что контрагент не заплатил налоги. Это возможно, только если получится доказать, что налогоплательщик знал о нарушениях, допущенных контрагентом, и получил от этого выгоду.

Сверяйте счета-фактуры с контрагентами и находите расхождения до налоговой

При этом знать о таких нарушениях налогоплательщик может не только при взаимозависимости и иной подконтрольности. Аналогичные выводы инспекторы сделают и если выявят, что стороны согласовали эти действия и намеренно допустили разрыв.

Что можно узнать о контрагенте из арбитражных дел и бухотчётности
Допросы, осмотры, требования: права бухгалтера
Новый регламент проверок деклараций по НДС: что о нем нужно знать?

Алексей Крайнев, налоговый юрист

Не пропустите новые публикации

Подпишитесь на рассылку, и мы поможем вам разобраться в требованиях законодательства, подскажем, что делать в спорных ситуациях, и научим больше зарабатывать.

Доклад на конференции "Налоговое право в решениях Конституционного суда РФ", 20 - 28 апреля 2021 г. Вы можете принять участие в конференции, оставив комментарий к этому докладу и к докладам других участников конференции. Программа конференции по этой ссылке.

Два постановления КС РФ - от 4 марта 2021 г № 5-П «По делу о проверке конституционности части первой статьи 159 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина В.В. Калугарова» и от 22.07.2020 № 38-П по жалобе гр. М.А. Литвинова - заставили задуматься о том, что же на самом деле составляет общественную опасность налоговых преступлений.

Вопрос об объекте общественной опасности – основа разграничения преступного и непреступного поведения, поскольку ответ предполагает выделение сущностных признаков преступного посягательства.

Общественную опасность уклонения от уплаты налогов криминологи традиционно видят в непоступлении денежных средств в бюджетную систему.

Вывод, казалось бы, незыблем. Раз налоговое право – это про то, кто и как должен платить налоги, а платить их нужно для того, чтобы наполнить бюджет, следовательно, недостаток средств в бюджете из-за уклонения от платежей – это и есть та самая общественно-опасная ситуация. Уголовное право своими методами борется за то, чтобы такую опасность снизить, если уж не исключить. Борется за наполнение бюджета.

Убедительности этой позиции придает и авторитет ВС РФ: уже в трех постановлениях, посвященных налоговым преступлениям, он обращает внимание судов на то, что общественная опасность уклонения от уплаты налогов и сборов заключается в непоступлении денежных средств в бюджетную систему Российской Федерации.

Исходя из такого понимания общественной опасности, при конструировании составов налоговых преступлений и при расследовании дел об уклонениях от уплаты налогов гипертрофированное значение придается самому факту непоступления (неплатежа) средств в бюджет. И хотя составы налоговых преступлений предполагают определенный набор криминообразующих признаков, их общее понимание подвержено «корректирующему» воздействию устоявшегося господствующего мнения о том, в чем общественная опасность проявляется.

Но такое понимание общественной опасности не служит тому, чтобы указать на суть именно преступного деяния в налоговой сфере. Непоступление средств в бюджет – это следствие и налоговых преступлений, и иных правонарушений, ответственность за которые установлена НК РФ.

А раз общественная опасность всех налоговых деликтов видится в одном и том же, то правоохранители подвергаются искушению применять жесткие меры по всему фронту налоговых правонарушений, как можно шире. От этого, как им кажется, правопорядок только крепнет.

Как следствие, раз деньги в бюджет не уплачены, то «нюансы» не так уж и важны, полагают некоторые из них. Можно, например, не слишком прислушиваться к доводам защиты о том, что состав преступления отсутствует, поскольку при достоверности всех цифровых показателей речь идет лишь об ошибочном применении льготы и т.п.

Есть научная, и практическая задача пересмотреть подходы, сложившиеся в 90-х годах под воздействием двух основных факторов: катастрофической неспособности государства наполнить бюджет (отсюда – спрос на репрессию, восполняющую интеллектуальную и организационную немощь) и неспособности молодой науки налогового права уверенно противостоять этому спросу.

В настоящее время и спрос на репрессию поубавился (организационные и технические возможности налоговых органов несравнимо увеличились. Сейчас ФНС РФ обладает всеми эффективными инструментами контроля и взыскания недоимки.), и наука накопила знаний. Понимание общественной опасности налоговых преступлений должно трансформироваться вместе с трансформацией налоговой системы и не выступать тормозом преобразований.

Общественная опасность – объективное свойство преступления. Она лежит вне сознания, но может быть определена, познана.

Выводить общественную опасность из текста соответствующей статьи УК – значит переворачивать процесс познания с ног на голову. Напротив, сначала надо определить, в чем общественная опасность состоит, а затем на этой основе конструировать состав преступления.

Познание общественной опасности деяния лежит вне уголовного права, во всяком случае в отношении налогообложения. Только в рамках налогово-правовых исследований должен быть определен тот объект вредоносного воздействия, который не может быть защищен средствами самого налогового права, так что для предотвращения общественно-опасных последствий необходимо прибегнуть к уголовно-правовым (крайним) мерам.

Рецепция уголовным правом этих обращений возможна, если предложенный отраслевыми специалистами объект преступного деяния и сущность общественно-опасных последствий адекватны, т.е. сопоставимы/сравнимы по значимости с теми, что уже защищены уголовным законом.

Речь здесь не идет о количественных показателях, суммовом подсчете вреда. Это вторичная характеристика преступного деяния – степень общественной опасности. В налоговом праве эта вторичность явно видна: преступлением может быть уклонение от налога на сумму в несколько миллионов рублей, тогда как миллиардная недоимка может не повлечь уголовного преследования.

Как говорится, не в деньгах счастье. Не в них и уголовное горе.

Процесс уплаты налогов – многостадийный. Он включает учет фактов хозяйственной жизни (оформляющих их первичных документов) в регистрах бухгалтерского и налогового учета, формирование налоговой базы, составление документов налоговой отчетности и представление их налоговому органу, фактическую уплату налога.

Давно прошли времена, когда можно было уклониться от налогообложения простым отказом от уплаты исчисленной суммы налога. Да и раньше такое деяние рассматривалось как форма сопротивления государственной власти, а не собственно «антибюджетное» проявление.

Сейчас же при наличии информации об объеме налоговой задолженности у государства есть все необходимые и эффективные инструменты, помогающие добиться погашения недоимки без возбуждения уголовного дела (речь не идет об уголовном преследовании за сокрытие имущества, за счет которого может быть погашена налоговая задолженность).

Следовательно, лицо, которое представило в налоговый орган налоговую декларацию, заполненную правильно и точно, но налог по тем или иным причинам не уплачивает или даже отказывается от самой уплаты налога, большой общественной опасности не представляет и уклонения от налогообложения (в современном понимании) не совершает.

Действительно опасными действиями, за которые может быть предусмотрено уголовное наказание, является умышленное сокрытие от налоговых органов необходимой информации об объекте обложения и других элементах исчисления налога. Только так возникает реальная возможность уклониться от налогообложения.

Непосредственным объектом преступного посягательства выступает нормальная работа налоговых органов, которые в отсутствие должных сведений от налогоплательщика существенно затруднены в исполнении контроля за правильностью исчисления, полнотой и своевременностью уплаты (перечислению) в бюджетную систему РФ налогов и сборов (п. 1 ст. 30 НК РФ)[1].

Ущерб финансовым интересам государства – опосредованное следствие таких действий.

Объектом налоговых преступлений, суть которых - обманные действия налогоплательщика, следует считать деятельность налоговых органов по установлению индивидуальных обязательств налогоплательщика.

В финансовом праве давно признано, что налогов не должно собираться больше, чем это необходимо для покрытия бюджетных расходов. Следовательно, вред от непоступления средств в бюджетную систему состоит в задержке бюджетного финансирования из-за дефицита средств, необходимости заимствований и, следовательно, дополнительных расходов и т.п.

Смысл бюджета как раз и состоит в организации расходования средств на публичные нужды. Ущерб обществу наносится не тем, что государство не получает средств, а тем, что общественно-полезные расходы не могут быть понесены.

Но функция бюджета далеко не всегда нарушается из-за того, что отдельные налогоплательщики уклонились от исполнения своих обязанностей. Бюджет может быть профицитный, могут быть накоплены значительные резервы и др.

Следовательно, «непоступление средств в бюджетную систему» - это гипотеза общественной опасности, теоретическое допущение, предположение.

На практике, конечно, никто не задается целью выяснить обстоятельства общественной опасности в конкретном случае уклонения (его бюджетные последствия). Но сам факт, что вполне обосновано можно говорить о наличии «теоретической» и «фактической» общественных опасностях, лишний раз заставляет усомниться в правильности выбора «непоступления средств» в качестве объекта общественной опасности, поскольку она должна быть несомненна и очевидна каждому.

В доктрине уголовного права идею о том, что суть налоговых преступлений состоит в обмане налогоплательщиком налоговых органов, развивали криминологи, работавшие в довоенный период, в частности проф. Н.Г. Полянский, крупный специалист в области уголовного права и процесса.

Налоговые преступления в УК РСФСР 1926 и УК союзных республик относились к преступлениям против порядка управления. «Они все в глазах законодателя являются деяниями, приводящими «к нарушению правильной деятельности органов управления или народного хозяйства» и «сопряженными» с «препятствованием их деятельности»; однако ими нарушается деятельность различных органов управления и вносятся затруднения в различные отрасли их деятельности, а именно: налоговые деликты касаются деятельности финансового ведомства и вносят затруднения в его деятельность по обложению граждан и взиманию с них налогов»[2].

Такой же позиции придерживался член-корреспондент АН РФ проф. А.Н. Трайнин[3].

Из нескольких составов налоговых преступлений, содержащихся в УК РСФСР 1926 года, в УК РСФСР 1960 года сохранился лишь один – ст. 82 «Уклонение от уплаты налогов в военное время». Он включался в главу 1 «Государственные преступления». Объяснить усеченный набор налоговых деликтов можно, видимо, направленностью политики КПСС на поэтапную отмену налогов в стране.

Однако экономические преобразования 80-х годов привели к тому, что в 1986 г. в УК включили ст. 162.1 «Уклонение от подачи декларации о доходах, а в 1992 г. - ст. 162.2 «Сокрытие доходов (прибыли) и иных объектов налогообложения» и ст. 162.3 «Противодействие или неисполнение требований налоговой службы в целях сокрытия доходов (прибыли) или неуплаты налогов». Все эти статьи содержались в главе 6 «Хозяйственные преступления» (в дальнейшем – «Преступления в сфере экономической деятельности»).

Название 22-ой главы УК РФ в данном случае не определяет объект посягательства, а указывает лишь на сферу деятельности.

Объект посягательства может быть разный, не обязательно – непосредственно бюджет. Это прямо следовало из ст. 162.3, устанавливающей ответственность за противодействие налоговым органам.

Уклонение от уплаты налогов часто сопряжено с подделкой официальных документов, штампов, печатей, бланков, на что обращает внимание ВС РФ[4]. Ответственность за эти деяния предусмотрена ст. 327 УК РФ, включенной в главу 32 «Преступления против порядка управления».

В этой же главе установлена ответственность за похищение акцизных марок (ч. 3 ст. 325), изготовление, сбыт и использование их подделок (ст. 327.1) – преступления, напрямую связанные с налогами и имеющее непосредственным следствием недополучение средств бюджетом.

При этом крупный ущерб государству выступает квалифицирующим признаком (ч. 5 ст. 327.1).

Поскольку статьи УК, предотвращающие «бюджетоопасные» деяния, рассредоточены по разным главам Кодека, можно ли говорить о каком-то осознанном подходе законодателя к выражению позиции о сути и предмете их общественной опасности? Можно ли по месту налоговой статьи в той или иной главе УК делать вывод об объекте преступного посягательства?

Мой ответ – нет. Напротив, анализ самих общественных отношений, для защиты которых от преступных посягательств устанавливаются уголовные составы, поможет ответить на этот вопрос. И найти решение – задача тех, кто глубоко разбирается, прежде всего, в этих отношениях. В данном случае - в налоговом праве.

4 марта 2021 г. КС РФ принял постановление, которое может существенно снизить накал налоговых страстей в уголовно-правовой сфере[5]. Хотя сюжет дела ненов[6], в данном случае Суд четко связал общественную опасность, необходимую для криминализации деяний, с фактом обмана или злоупотребления доверием должностных лиц налоговых органов.

При самостоятельном, т.е. без участия налогового органа, исчислении подлежащей уплате суммы налога не исключены ни добросовестное заблуждение налогоплательщика, ни ошибки в расчетах. Не исключены ошибки и при исчислении налогов специалистами налоговых органов.

Налоговые органы обладают множеством правовых возможностей для контроля представленных налогоплательщиком документов.

Камеральные проверки – форма текущего документального контроля – нацелены на своевременное выявление ошибок в налоговой отчетности. Эта форма контроля призвана смягчать для налогоплательщиков последствия от неправильного применения ими налогового закона.

Размер налоговых обязательств также может быть пересмотрен в рамках выездной налоговой проверки. Достаточны для минимизации потенциального вреда, пишет КС РФ, и правовые механизмы, закрепленные в налоговом и гражданском законодательстве.

КС РФ аргументировал свою позицию достаточно широко и разносторонне. Его вывод о недопустимости криминализации деяний, приведших к образованию недоимок, но не сопряженных с обманом налоговых органов и потому не имеющих адекватной общественной опасности преступления, можно распространить на широкий набор случаев. Он не касается исключительно тех ситуаций, когда налоговый вычет применяется по решению налогового органа.

Следует учесть и позицию, высказанную ФНС РФ в п. 24 широко известного письма от 10 марта 2021 г. № БВ-4-7/3060@ «О практике применения статьи 54.1 Налогового кодекса Российской Федерации».

Подчеркивается, что в случае, когда налогоплательщик совершил методологическую или правовую ошибку, но при этом не было допущено искажение в учете (отчетности) стоимостных, количественных и(или) иных параметров, характеризующих спорные операции и их экономическую суть, то его действия, повлекшие неуплату или неполную уплату налога в результате такой ошибки, подлежат квалификации по пункту 1 статьи 122 НК, а не по пункту 3 данной статьи, устанавливающей ответственность за умышленные деяния.

Этот вывод непосредственно касается налоговых преступлений, которые совершаются только умышленно. Умышленность же ФНС РФ связывает с обманом, совершенным посредством искажения объективных данных о фактически совершенных операциях.

[1] См. об этом также: В.М. Зарипов. Рекомендации ФНС и Следственного комитета России по доказыванию умысла: предложения по доработке. // Налоговед, 2017, № 10, с.29-39.

[2] Полянский Н.Г. Налоговые преступления по УК Азербайджанской ССР. – Напечатано по отдельному оттиску из «Изв. прав. фак. АГУ». – Баку: - Из-во АГУ. – 1929; Ваш налоговый адвокат. Консультации, рекомендации /Под ред. С.Г. Пепеляева. – Вып. 1(3)—М.: ФБК-ПРЕСС, 1998, с. 154-200.

[3] Трайнин А.Н. Уголовное право. Часть особенная. – 1927. С. 104-105.

[4] См. п. 9 Постановления пленума ВС РФ от 26 ноября 2019 г. № 48.

[5] Постановление КС РФ от 4 марта 2021 г № 5-П «По делу о проверке конституционности части первой статьи 159 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина В.В. Калугарова»

[6] В 2020 г. КС РФ рассматривал дело о привлечении к уголовной ответственности лица, воспользовавшегося льготой без права на нее – Постановление от 22.07.2020 № 38-П по жалобе гр. М.А. Литвинова.

Библиографическая ссылка на статью:
Бойко С.С. Уклонение от уплаты налогов: действие и противодействие // Экономика и менеджмент инновационных технологий. 2015. № 12 [Электронный ресурс]. URL: https://ekonomika.snauka.ru/2015/12/10380 (дата обращения: 12.04.2021).

Для многих не секрет, что большинство хозяйствующих субъектов пытаются сократить свои расходы, в том числи и налоговые платежи. Они добиваются этого различными способами: как легальными, так и нелегальными. Целью моей статьи является анализ этих способов уклонения от уплаты налогов, а также выявление методов по их устранению. Кроме того, важным является рассмотрение примеров организаций, которые уклоняются от уплаты налогов или пытаются свести их к минимуму, не вступая в противоречие с законодательством.

В ходе проведённых мною исследований по проблеме данной статьи выяснилось, что достаточно большое количество организаций занимаются уклонением от налогового бремени в различных регионах нашей страны [1]. Также эта проблема не прошла и мимо столицы [2]. Однако сначала необходимо вспомнить, что же такое налоги и за что они взимаются. Попытаемся определить, почему множество фирм пытаются уклониться от налогов.

Итак, «налог — обязательный, индивидуально безвозмездный платёж, принудительно взимаемый органами государственной власти различных уровней с организаций и физических лиц в целях финансового обеспечения деятельности государства и (или) муниципальных образований» [3]. По определению видно, что этот платёж носит принудительный характер. Каждый бизнесмен желает минимизировать свои расходы, из чего можно сделать вывод, что цели государства и бизнесмена противоречат друг другу. Это может служить одной из причин, стимулирующих бизнесмена на мысль об уклонении от уплаты налогов. Что же представляет собой сам процесс уклонения от уплаты налогов и иных обязательных платежей в бюджет?

Уклонение от уплаты налогов подразумевает под собой уменьшение налоговых платежей, путём умышленного избегания уплаты налогов, сокращения их выплат, как правило, способами, противоречащими законодательству [4]. Умышленными же считают избегание, при котором лицо осознанно совершило деяние, повлекшее за собой негативные последствия.

По последним данным с официального сайта Федеральной налоговой службы на 1 августа 2015 года налоговая задолженность в консолидированный бюджете Российской Федерации составляет 6 263 544 671 рублей [5]. Для сравнения в начале текущего года, на 1 января налоговая задолженность в бюджет РФ составила 6 375 864 837 рублей [6]. По этим данным мы можем видеть, что ситуация существенно не изменилась. По сравнению со статистикой прошлых лет, например, 2012 года [7], в котором налоговый долг составлял 1125,8 млрд. рублей, эта цифра изменилась в лучшую для страны сторону. Однако даже такой показатель является индикатором большой проблемы для страны, ограничивающий её экономические ресурсы [8].

Причины уклонения от уплаты налога могут быть разными. Сюда может входить: экономическая, политическая, правовая, организационная и другие причины. В академической среде особое внимание концентрируется на определённом ряде причин [9]. Так уклонение от уплаты налогов связано с:

ухудшением финансового положения бизнеса:
общим снижением доходов населения;
наличием спорных моментов и недоработок в налоговом законодательстве и налоговой политике;
· отсутствием стимулирующих условий для обеспечения конкурентоспособности.

Рисунок 1. Классификация способов уклонения от уплаты налогов

Рассматриваемый вопрос поднимался и поднимается и на международном уровне. Например, Организация Экономического Сотрудничества и Развития (ОЭСР) также пытается противодействовать уклонению от уплаты налогов. Многие крупные фирмы, чтобы минимизировать налоговые платежи, переводят свои доходы в страны, где налоговая нагрузка минимальна [10]. При этом ОЭСР сообщает: «Приняты меры к устранению двойного налогообложения и содействию инвестициям, к избежанию того, что мы называем двойным уходом от налогообложения. Оно означает, что вы переводите прибыль в то место, где нет налогов, и где вы не ведёте никакой деятельности. С этим покончено» [11].

Есть также и другие методы – легального характера по уклонению от уплаты налогов. Сюда относятся: затягивание выплат налоговых платежей с целью к списанию налоговыми органами безнадёжных задолженностей, разработка различных схем для ухода от уплаты налогов, альтернативные способы расчёта, бартерные сделки и многое другое [12]. Могут также реализовываться фиктивные сделки, проводимые псевдооперациями [13].

В качестве последствий уклонения налогоплательщиков от уплаты налогов можно выделить:

· сокращение и недополучение налоговых поступлений в бюджет страны;
· дестабилизация ценовых соотношений и рыночной конкуренции;
· влечение за собой последствий несоблюдения принципа социальной справедливости [14].

Государство активно борется с налоговыми неплательщиками. Оно вправе вносить поправки в законодательство, тем самым ужесточая наказания недобросовестным организациям [15]. Борьба с уклонением от уплаты налогов осуществляется следующими способами:

· изменением нормативно-правовой базы, которая будет закрывать возможные законные пути для неуплаты налога [16];
· принятием мер по ужесточению наказаний для нарушителей законодательства;
· создание эффективного комплекса мер по предупреждению, контролю и пресечению ухода от выплат налога [17].

Подводя итог, можно сказать, что уклонение от уплаты налогов — это, безусловно, актуальная проблема государства, негативно сказывающаяся на её экономике. Однако я считаю, что полностью решить эту проблему вообще крайне сложно, если и вовсе невозможно. Но существуют способы, минимизирующие негативные последствия данной проблемы. Необходимо как можно быстрее и эффективнее внедрять в профессиональную среду профильную информацию, подкреплённую управленческими решениями, которая будет являться сдерживающим фактором для любой организации. Необходимо сократить желание уклоняться от налогов, не поводи и необходимости в этом, широко применяя меры экономического стимулирующего характера. Важно распространить в обществе определённую налоговую дисциплину и шире – налоговую культуру, которая будет препятствовать желанию к такой деятельности.

Библиографический список

Балдов Д.В., Суслов С.А. Государственный резерв – основа стабильного развития экономики // Вестник НГИЭИ. 2015. № 9 (52). С. 5-11.
Генералов И.Г. «Конкурентоспособность»: эволюция подходов к определению // Современные тенденции в фундаментальных и прикладных исследованиях Вторая Международная научно-практическая конференция: сборник. Рязань, 2015. С. 69-72.
Гордиенко М.С. Анализ бюджетной политики Российской Федерации до 2020 г. // Экономика, статистика и информатика. Вестник УМО. 2014. № 6-2. С. 280-284.
Соболев В.И. Отраслевые особенности финансов торговых организаций // Экономика и предпринимательство. 2015. № 9-2. С. 687-693.
Гордиенко М.С. Анализ основных направлений налоговой политики Российской Федерации на 2015-2017 гг. // Экономика и практический менеджмент в России и за рубежом Материалы II Международной научно-практической конференции. Коломенский институт (филиал) Московского государственного машиностроительного университета: сборник. Под ред.: Маруков А.Ф. и др. 2015. С. 107-113.
Гордиенко М.С. Анализ плановых документов бюджетной политики Российской Федерации // Проблемный анализ и государственно-управленческое проектирование. 2013. Т. 6. № 5 (31). С. 129-143.
Жахов Н.В. Концептуальный анализ современных моделей государственного регулирования национальных экономик // Молодой ученый. 2011. № 2-1. С. 109-112.
Гордиенко М.С. Бюджетная обеспеченность регионов Российской Федерации в 2009-2014 гг. // Science Time. 2015. № 5 (17). С. 101-107.
Жарова Е. Н. Уклонение от уплаты налогов: причины, масштабы проявления и методы противодействия [Текст] / Е. Н. Жарова, М. Ф. Желтова // Молодой ученый. — 2013. — №6. — С. 336-339
Гордиенко М.С. Внутренний государственный долг как важнейший стабилизатор бюджетной политики Российской Федерации. // Научный журнал НИУ ИТМО. Серия: Экономика и экологический менеджмент. 2012. № 1. С. 122-136.
Никонец О.Е., Мандрон В.В. Влияние мировой экономической ситуации на финансовый рынок России // Вестник Брянского государственного университета. 2014. № 3. С. 309-313.
Гордиенко М.С. К вопросу о мобилизации собственных налоговых источников местных бюджетов // Ученые записки Российской Академии предпринимательства. 2015. № 44. С. 58-64.
Федоров Д.А. к вопросу об экономических целях общества // Экономика и социум. 2014. № 3-3 (12). С. 492-495.
Гордиенко М.С. Финансовая политика на современном этапе // Международная торговля и торговая политика. 2011. № 10. С. 36.
Соболев В.И. Финансовая политика Российской Федерации в 2015-2017 гг. // Экономика и предпринимательство. 2014. № 12 (53). С. 54-59.
Гордиенко М.С., Глубокова Н.Ю. Анализ налоговых поступлений в бюджеты муниципального уровня Российской Федерации в 2014 году // Ученые записки Российской Академии предпринимательства. 2015. № 44. С. 65-73.
Закирова О.В. Проблемы развития межбюджетных отношений на современном этапе // Итоги научно-исследовательской работы вуза за 2012 год: сборник научных статей. Под редакцией Н. М. Швецова. Йошкар-Ола, 2012. С. 394-400.

Связь с автором (комментарии/рецензии к статье)

Оставить комментарий

Вы должны авторизоваться, чтобы оставить комментарий.

Читайте также: