Налог тобина что это

Опубликовано: 26.04.2024

Налог Тобина — налог на безналичные конверсионные операции, на конвертацию валют, на покупку и передачу в долг (кредит) национальных безналичных фиат-мани.

В 80-е годы прошлого века налог вводился в королевстве Швеция. [1]

В 2002 году Бельгия попыталась (безуспешно) ввести налог Тобина, чтобы остановить международные финасовые спекуляции, финансовый терроризм. Бельгия превратила требование введения налога Тобина в главное условие своего полугодового председательства в ЕС. [2]

«Английский лоялист, глава бразильского центрального банка Энрике Мейерелес в своем выступлении в Лондоне 28 сентября /2010/ предупредил, что „некоторые страны“ занялись девальвацией для повышения конкурентоспособности, и что Бразилия рассматривает вопрос повышения в два раза налога на ввозимый капитал — с 2 до 4 процентов, чтобы остановить безудержный рост риала». [3]

James Tobin
(Джеймс То́бин, 1918—2002) — советник по экономике убитого президента Кеннеди.

«For his analysis of financial markets and their relations to expenditure decisions, employment, production and prices»

…на последней встрече министров финансов стран G20 в Шотландии /2009/ по предложению министра финансов Великобритании поговорили о т. н. «налоге Тобина», то есть оборотном налоге на все финансовые транзакции. Этот налог — ужас всей либеральной финансовой «тусовки»: он закрывает саму возможность беспрепятственного движения капитала по всему миру и, в общем, ставит под угрозу само могущество современного финансового лобби. Разумеется, это предложение было с гневом отвергнуто «финансовой общественностью», но уже через пару недель всплыло в МВФ, а это значит, что до самого верхнего руководства современной финансово-экономической системы дошло, что традиционными методами сделать ничего не получится.

Что же получается? Что руководители (да и — чего уж там, все уже всё понимают — бенефициары, то есть выгодоприобретатели) современной мировой финансово-экономической системы начали всерьез рассматривать меры, которые ставят под угрозу само свое существование. [4]

Второе мероприятие [5] по «отвязыванию» от всемирной зоны «свободной торговли» — это разделение финансовых рынков. Приток заграничных денег, которого жаждут многие структуры, как показал опыт, не принес российскому финансовому рынку ничего, кроме разочарования. Дело в том, что львиная доля этих денег суть чисто спекулятивные (или «горячие») деньги, которые еще никого не сделали счастливыми. Поскольку таких денег в мире (особенно у огромных американских фондов [6] ) очень много сравнительно с емкостью нашего рынка, приток даже относительно незначительной суммы способен взметнуть наш рынок
вверх — а затем, когда деньги уйдут, естественно, обрушить его вниз. Так и случилось в 1996/98 годах: сначала котировки российских акций выросли почти в 10 раз, а потом упали почти в 20, Такая же история случилась и с нашими ГКО —
замечу, кстати, что сами финансовые ТНК вроде Голдман-Сакс успели благополучно соскочить [7] в последний момент благодаря удивительно вовремя выделенным кредитам МВФ и не менее своевременной программе реструктуризации внутреннего долга.

Способ обуздания беспрепятственно летающих по всему миру «горячих» денег придумал американский экономист, лауреат Нобелевской премии Джеймс Тобин: он так и называется — «налог Тобина», причем налог двухступенчатый.

На первой ступени имеем налог в 1 % на все конверсионные операции с валютой — что особенно важно, и наличные, и безналичные. То есть любая валютообменная операция (рубль-доллар, доллар-рубль, рубль-тугрик и т. д.) — и в обменных пунктах, и на бирже, и на межбанковском рынке— облагается однопроцентным налогом. Это немедленно убивает любимое развлечение [8] банков, которые постоянно перекладывают средства из одной валюты в другую, размещая их в облигации или на депозиты то одной, то другой страны ради выигрыша сотых долей процента доходности. Когда перевод денег из одной валюты в другую и обратно будет стоить 2 %, то выигрыш долей процента станет явно бессмысленным занятием.

Недостаток этого налога состоит в том, что вы можете контролировать лишь операции купли-продажи, но не кредитные. Для последних существует вторая ступень налога — тоже 1 % на любые рублевые кредиты, выдаваемые нашими банками зарубежным (включая и представительства последних в России).
Стало быть, теперь любая попытка любого западного банка купить рубли или взять рублевый кредит повлечет за собой обложение налогом.
Тут не важно, находится ли наш банк в Москве или выдать кредит пытается его заграничный филиал — в любом случае он обязан заплатить налог.

Этих мероприятий достаточно, [9] чтобы остановить хаотичные перемещения огромных денег и оставить из всех нерезидентов (то есть иностранцев) в наших финансовых рынках только стратегических покупателей. [10]

Что такое Налог Тобина?

Налог Тобина – это налог на спотовую конвертацию валюты, который изначально был предложен с целью наказания краткосрочных валютных спекуляций. Вместо налога на потребление, уплачиваемого потребителями, налог Тобина должен был применяться к участникам финансового сектора как средство контроля стабильности валюты данной страны. Сегодня он более формально известен как налог на финансовые операции (FTT) или менее формально налог Робин Гуда.

Ключевые моменты

Налог Тобина был введен для регулирования или наказания краткосрочных валютных спекуляций.
Налог можно использовать для генерирования потоков доходов для стран, в которых наблюдается значительная краткосрочная динамика валюты.
Налог Тобина часто называют налогом Робин Гуда, поскольку многие видят в нем способ, с помощью которого правительства могут брать небольшие суммы денег у людей, совершающих крупные краткосрочные обмены валюты.

Что такое налог Тобина

Когда в 1971 году фиксированные обменные курсы по системе Бретон-Вудса были заменены гибкими обменными курсами , произошло массовое перемещение средств между разными валютами, что угрожало дестабилизацией экономики. Кроме того, рост краткосрочных валютных спекуляций, поощряемый характером свободного валютного рынка, увеличил экономические издержки, которые несут страны, обменивающие валюты.

Налог Тобина, предложенный Джеймсом Тобином в 1972 году, призван смягчить или устранить эти проблемы. Этот налог был принят рядом европейских стран и Европейской комиссией для предотвращения краткосрочных валютных спекуляций и стабилизации валютных рынков.

Краткая справка

Налог Тобина был первоначально введен американским экономистом Джеймсом Тобином (1918-2002), лауреатом Нобелевской премии по экономике в 1981 году.

Налог на валютные операции не влияет на долгосрочные инвестиции. Он налагается только на чрезмерный поток денег, который регулярно перемещается между финансовыми рынками в результате действий спекулянтов, ищущих высокие краткосрочные процентные ставки. Налог платят банки и финансовые учреждения, которые извлекают выгоду из волатильности рынка, занимая чрезмерные краткосрочные спекулятивные позиции на валютных рынках.

По словам Тобина, для того, чтобы такой налог работал эффективно, он должен быть принят на международном уровне и быть единообразным, а доходы должны передаваться в развивающиеся страны. Хотя Тобин предлагал ставку 0,5%, другие экономисты предлагали ставки от 0,1% до 1%. Но даже по низкой ставке, если бы каждая финансовая операция, происходящая в мире, облагалась налогом, можно было бы получить миллиарды доходов.

Первоначальное намерение ввести налог Тобина с годами искажалось различными странами, применяющими его. В то время как предложенный Тобином налог на обмен валюты был направлен на ограничение дестабилизирующих потоков капитала через границы, что затрудняет проведение странами независимой денежно-кредитной политики путем быстрого перемещения денег туда и обратно между странами с разными процентными ставками, некоторые страны теперь вводят налог Тобина как средства получения доходов для экономического и социального развития.

Пример налога Тобина

Например, в 2013 году Италия приняла налог Тобина не потому, что столкнулась с нестабильностью обменного курса, а потому, что столкнулась с долговым кризисом, неконкурентоспособной экономикой и слабым банковским сектором. Распространяя налог на валютные операции на высокочастотную торговлю , итальянское правительство стремилось стабилизировать рынки, сократить финансовые спекуляции и повысить доходы.

Налог Тобина вызывает споры с момента его введения. Противники налога указывают на то, что он устранит любую потенциальную прибыль для валютных рынков, поскольку, вероятно, уменьшит объем финансовых операций, замедляя глобальный экономический рост и развитие в долгосрочной перспективе. Сторонники утверждают, что налог поможет стабилизировать валюту и процентные ставки, потому что центральные банки многих стран не имеют резервов денежных средств, которые потребовались бы для компенсации распродажи валюты.

by Павел Абрамов

Налог Тобина – это налог на конвертацию наличной валюты, который первоначально предлагался с целью наказания за краткосрочные валютные спекуляции. Скорее чем налог на потребление Уплачиваемый потребителями налог Тобина должен был применяться к участникам финансового сектора как средство контроля стабильности валюты данной страны. Сегодня он более официально известен как налог на финансовые транзакции (FTT), или менее формально – налог Робин Гуда.

Ключевые моменты

Налог Тобина был введен в действие, чтобы регулировать или штрафовать спекуляцию краткосрочной валютной торговлей.
Налог может быть использован для генерации потоков доходов для стран, которые видят много краткосрочного движения валюты.
Налог Тобина часто называют налогом Робин Гуда, так как многие видят в нем способ получать небольшие суммы денег от людей, которые совершают крупные краткосрочные обмены валют.

когда фиксированные курсы валют под Бретон вудс Система была заменена на гибкий обменный курс в 1971 году произошло массовое перемещение средств между различными валютами, что угрожало дестабилизировать экономику. Кроме того, рост краткосрочных валютных спекуляций, вызванный характером свободного валютного рынка, увеличил экономические издержки, которые несут страны, обменивающие валюты.

Налог Тобина, предложенный Джеймсом Тобином в 1972 году, направлен на смягчение или устранение этих проблем. Налог был принят рядом европейских стран и Европейской комиссией, чтобы препятствовать краткосрочным валютным спекуляциям и стабилизировать валютные рынки.

Налог Тобина был первоначально введен американским экономистом Джеймс Тобин (1918-2002), лауреат Нобелевской премии по экономике в 1981 году.

Налог на валютные операции не влияет на долгосрочные инвестиции. Он только навязывается чрезмерным поток денег это регулярно перемещается между финансовыми рынками через действия спекулянтов в поисках высоких краткосрочных процентных ставок. Налог уплачивается банками и финансовыми учреждениями, которые получают прибыль от волатильности рынка, занимая чрезмерные краткосрочные спекулятивные позиции на валютных рынках.

По словам Тобина, для эффективной работы такой налог должен быть принят на международном уровне и быть единообразным, а вырученные средства пожертвованы развивающимся странам. Хотя Тобин предложил ставку 0,5%, другие экономисты предложили ставки в диапазоне от 0,1% до 1%. Но даже по низкой ставке, если бы каждая финансовая операция, происходящая в мире, облагалась налогом, можно было бы получить миллиарды доходов.

Первоначальное намерение ввести налог Тобина с годами искажалось различными странами, применяющими его. В то время как предложенный Тобином налог на валютные биржи был направлен на ограничение дестабилизирующих потоков капитала через границы, что затрудняет реализацию независимыми странами денежно-кредитная политика Быстро перемещая деньги назад и вперед между странами с разными процентными ставками, некоторые страны теперь вводят налог Тобина как средство получения доходов для экономического и социального развития.

Например, в 2013 году Италия приняла налог Тобина не потому, что столкнулась с нестабильностью обменного курса, а потому, что столкнулась с долговым кризисом, неконкурентоспособной экономикой и слабым банковским сектором. Расширяя налог на валютные операции до высокочастотная торговля Итальянское правительство стремилось стабилизировать рынки, уменьшить финансовые спекуляции и повысить доходы.

Налог Тобина был спорным с момента его введения. Противники налога указывают, что это устранит любой потенциал прибыли для валютных рынков, поскольку это, вероятно, уменьшит объем финансовых операций, замедляя глобальный экономический рост и развитие в долгосрочной перспективе. Сторонники утверждают, что налог поможет стабилизировать валюту и процентные ставки, потому что центральные банки многих стран не имеют резервов наличных денег, которые были бы необходимы, чтобы сбалансировать распродажу валюты.

После того, когда спала первая волна мирового финансового кризиса (2007-2009), экономисты стали думать о способах предотвратить повторение финансового цунами. Так родилась идея ввести «налог Робин Гуда» - налог на межбанковские транзакции, который охладил бы спекулятивный пыл банкиров и предотвратил образование пузырей на финансовых рынках.

Первоначально коллективное письмо подписали 350 ведущих экономистов мира. На следующий год под петицией стояли подписи уже тысячи экономистов из 53 стран. Среди подписантов - нобелевские лауреаты Пол Кругман и Джозеф Стиглиц, влиятельный советник Генерального секретаря ООН Пан Ги Муна — Джеффри Сакс, профессора ведущих университетов Европы и США.

Идея налога получила поддержку ряда государственных и политических деятелей. В частности, за введение налога высказались британский премьер-министр Гордон Браун, премьер-министр Греции Йоргос Папандреу, ряд ведущих государственных чиновников Германии и особенно Франции. Было немало и противников налога, главный из них – Соединенные Штаты.

Идея налога Робин Гуда родилась не на пустом месте. Налог увязывался с именем американского экономиста Джеймса Тобина (1918-2002), который обосновал его в 70-е годы ХХ века. В специальной литературе он так и называется: «Налог Тобина». Американский экономист полагал, что, для того чтобы привести в чувство финансовых спекулянтов, достаточно установить ставку налога в диапазоне от 0,1 до 0,25% с объемов денежных транзакций (оборотов).

В 80-е годы прошлого века такой налог ввела Швеция. Однако все кончилось тем, что шведские спекулянты ушли с внутреннего финансового рынка, переместившись на рынок соседней Великобритании. Через семь лет Швеция отказалась от налога. Стало понятно, что эффект от налога можно получить лишь в случае его одновременного введения во всех странах, по крайней мере в тех, где имеются высокоразвитые финансовые рынки. Тем временем игра финансовых спекулянтов с каждым годом становилась все более азартной, и ставок, которые изначально предлагал Джеймс Тобин, было уже недостаточно. Нужны были более мощные налоговые тормоза.

Ухудшение финансового и экономического положения Европы (общеевропейский долговой кризис, финансовый кризис в Греции и т.д.) заставили Брюссель искать быстрые и эффективные способы стабилизации. О налоге Тобина вспомнили снова. 14 февраля 2013 года Европейская комиссия (ЕК) приняла решение о введении налога на финансовые операции (НФО). Были определены ставки НФО: 0,1% на операции по купле-продаже акций и облигаций и 0,01% на операции с производными финансовыми инструментами.

Банковское сообщество США отреагировало на эту новацию протестом, заявив, что в случае введения НФО американские банки и финансовые компании уйдут из соответствующих стран ЕС. К ультиматуму США подключилась Великобритания. Британский премьер Дэвид Кэмерон заявил, что его страна наложит вето на общеевропейский налог на финансовые операции. Лондон - крупнейший финансовый центр мира, введение НФО в Великобритании означало бы зарезать курицу, несущую золотые яйца. Британский премьер разъяснил, что Лондон готов ввести НФО лишь в том случае, если этот налог будет не общеевропейским, а всемирным. А пока перспективы введения всемирного НФО весьма туманны, любая страна может вводить налог самостоятельно, но не имеет право навязывать его другим.

В итоге введение в силу решения ЕК о НФО было отложено. После протестов Кэмерона Саркози заявил, что Франция введет налог в одностороннем порядке. Кончилось тем, что Франция и Италия в несколько усеченном виде указанный налог всё же ввели. Однако в мире финансов чудес не бывает. Часть финансовых операций из названных двух стран переместилась в соседние страны. После введения налога объем торгов на итальянском фондовом рынке упал в 2013 году на 12% по сравнению с предыдущим годом. В то же время на всех остальных фондовых рынках в Европе он вырос на 7%.

Ровно через два года после первого нереализованного решения ЕК о НФО Европейский союз вынужден был вновь вернуться к обсуждению налога. Министры финансов одиннадцати стран (Австрии, Бельгии, Германии, Греции, Испании, Италии, Португалии, Словакии, Словении, Франции и Эстонии) обсудили и поддержали обновленный план введения НФО. Ключевым стало изменение позиции Франции. До сих пор Австрия и Германия выступали за то, чтобы налог брался с так называемых производных финансовых инструментов вроде фьючерсов, а Франция была против, объясняя это тем, что ее банки контролируют не менее четверти европейского рынка таких инструментов, выпущенных на основе акций. Теперь Франсуа Олланд заявил, что поддерживает обложение максимально возможного числа объектов финансовых операций, в том числе и торговлю производными инструментами, но по максимально низкой ставке. Брюссель в прошлом году сообщил, что сторонам удалось договориться по ставкам и объектам налогообложения; он анонсировал старт новой системы налогообложения с 1 января 2016 года. Предварительные расчеты налоговых поступлений дают цифру 57 млрд. евро в год. При этом больше половины дадут налоги по операциям с производными финансовыми инструментами, привязанными к процентным ставкам.

Всё же по некоторым позициям ясности нет. Всех волнует вопрос: в чей бюджет должны поступать деньги от налога? Вот, например, сделка с куплей-продажей акций. Налог может поступать в бюджет страны-покупателя, страны-продавца или страны, в которой зарегистрирована компания-эмитент акций. Впрочем, есть еще один вариант: поступление НФО в общий бюджет ЕС. Многих европейских политиков и экономистов очень смущает асимметрия Евросоюза, существующая уже много лет. Она проявляется в том, что Центральный банк у ЕС имеется, а вот Министерства финансов (казначейства) нет.

В этом смысле знаменательно опубликованное 8 февраля совместное заявление глав центробанков Германии и Франции Йенса Вайдмана и Виллероя де Гало. В заявлении содержатся требования немедленного и радикального реформирования ЕС. Суть реформирования – передача странами-членами ЕС еще большей части своих прав и полномочий на общеевропейский уровень. Одно из предложений – создание общеевропейского министерства финансов. В случае создания такого министерства НФО может стать первым общеевропейским налогом, пополняющим общую казну ЕС.

На сегодняшний день положение таково, что с момента появления работ Тобина о налоге на финансовые операции прошло уже более сорока лет, а прогресс в деле его практического применения пока мизерный. Некоторые страны, правда, пользуются налогами на финансовые операции, но несколько по-другому, нежели это описано у Тобина. Известно достаточно много случаев, когда страны для стабилизации своих экономик и валютных курсов национальных денежных единиц прибегают к ограничениям трансграничного движения капитала. Чаще всего это ограничения административного характера, но в качестве альтернативы могут использоваться налоги на трансграничные финансовые операции. Естественно, что ставки налогов в этих ситуациях существенно выше, чем те, которые рекомендовал Тобин. Такой налог, в частности, в 2009 году ввела Бразилия на иностранные инвестиции. Ставка составила 2% от суммы капитала. Этого оказалось недостаточно для того, чтобы остановить рост курса местной валюты (риала), и в следующем году ставка была увеличена до 4%. После стабилизации экономической ситуации в Бразилии в 2013 году налог был отменен.

Честно говоря, назвать планы Европы по введению НФО «налогом Робин Гуда» язык не поворачивается. Поступления от НФО в Европейском союзе предназначаются не для того, чтобы бороться с бедностью. Сегодня одна из главных проблем Европы – стабилизация ее банковской системы через усиление надзора над так называемыми системообразующими кредитными организациями и пополнение их капитала. «Системоообразующие» – это примерно полторы сотни банковских гигантов типа Дойче банк или Сосьете Женераль. Самостоятельно нарастить недостающий капитал эти гиганты не могут и ждут помощи от Брюсселя (Европейская комиссия) и Франкфурта (Европейский центральный банк).

…В случае, если сторонникам «единой Европы» удастся ввести общеевропейский налог на финансовые операции и учредить общий бюджет ЕС, собранные налоги вернутся к тем, кто их платил, то есть к банкам. Банкиров сегодня в Европе и во всём мире без стеснения называют разбойниками, но не благородными разбойниками, как Робин Гуд, а безжалостными, алчными грабителями, не знающими пощады.

Из Википедии, бесплатной энциклопедии

Налог Тобина (англ. Tobin tax ) — налог на спот-операции с иностранной валютой, предложенный нобелевским лауреатом Джеймсом Тобиным в 1978 году как средство для контроля за миграцией капитала, «снижения избыточной эффективности» на валютных рынках и уменьшения колебаний на рынке ценных бумаг.

Альтернативой налогообложению валютных операций является банковский сбор [de] . В частности, он был введен в Германии в 2007 году в связи с финансовым кризисом и с 2010 года оплачивается поставщиками финансовых услуг и кредитными организациями. Сбор предназначен для покрытия расходов, связанных с системным риском кредитных и торговых операций в финансовом секторе.

Содержание

1 История
2 См. также
3 Примечания
4 Литература

Оригинальная идея профессора Йельского университета Джеймса Тобина изложена в выступлении на конференции Восточной экономической ассоциации [1] , прошедшей в 1978 году в Вашингтоне, и опубликована в статье «Предложение по валютной реформе» [2] . Его предложение состояло во введении единообразного международного налога на спот-операции на валютном рынке. Налог Тобина должен был ограничить трансграничную миграцию краткосрочного капитала. Первоначально Тобин полагал, что ставка налога может составлять около 1 %, однако впоследствии ее понизил до 0,1–0,25 %. Налогообложение валютных операций должно было, по мысли Тобина, дать два результата. Во-первых, стабилизировать колебания валютных курсов, возникающие из-за краткосрочных спекуляций. Во-вторых, налоговые поступления могли стать новым источником дохода для финансирования экономического развития.

Особенность налога Тобина состоит в том, что он представляет собой косвенный налог на валовый оборот. Его нужно уплачивать дважды: когда инвестор приобретает иностранную валюту и когда ее продает. Если предположить, что налог будет равен 0,1 %, а процентная ставка на внутреннем рынке достигает 5 %, то для выравнивания условий на финансовых рынках доходность вложений в иностранные активы должна составлять не менее 5,2 %. Если инвестор ежемесячно повторяет свои вложения, то эквивалентная доходность по иностранным активам должна быть не менее 7,4 %. Таким образом, небольшой по величине налог Тобина способен серьезно препятствовать краткосрочному движению капитала.

Идея оставалась в архивах экономической науки более двадцати лет, пока финансовый кризис в Юго-Восточной Азии не вернул ее к жизни. Налог Тобина активно обсуждался в Канаде, Франции, Великобритании, Бельгии и других странах. Созданы общественные движения за внедрение налога (например, Tobin Tax Initiative [3] ). Антиглобалисты взяли его на вооружение и продвигали как одно из научно обоснованных средств против глобальных рынков капитала. В 2001 году в интервью немецкому журналу «Der Spiegel» незадолго до своей смерти Тобин дистанцировался от современных сторонников налога, названного его именем: «У меня нет абсолютно ничего общего с антиглобалистскими бунтовщиками. Я – экономист и, как большинство экономистов, я поддерживаю свободную торговлю. Кроме того, я поддерживаю МВФ, Всемирный банк, ВТО. Они украли мое имя [для продвижения своих интересов – прим. авт.]. Налог на валютные операции был разработан для сглаживания колебаний валютного курса» [4] .

Другая подобная идея — с помощью налога Тобина предотвращать переоценку финансовых активов и банковские кризисы. На это можно высказать несколько контраргументов.

Во-первых, чтобы предотвратить финансовую дестабилизацию ставка налога должна достигать внушительных величин. Учитывая, что волатильность в периоды кризисов достигает двух, — трехзначных цифр, любой разумный инвестор готов заплатить несколько процентов налога, чтобы спасти свои активы или предпринять высокодоходную спекуляцию. В 1997 году в России появился налог на покупку валюты. Его ставка составила всего 0,5 % от суммы сделки, а в 1998 году — уже 1 %. С 2003 года он был отменен, поскольку экономический эффект оказался незначительным.

Во-вторых, маловероятно, что в современном мире все страны одновременно могут ввести единообразный налог. Большое число стран, от оффшорных центров до США и Великобритании, пропагандирующих свободный рынок, останется в стороне от инициативы. В результате финансовые институты будут обходить стороной страны с налогом Тобина.

Если соглашение о глобальном налоге не будет достигнуто, то такое решение можно реализовать в рамках единого европейского рынка — заявил австрийский министр финансов Йозеф Прёлль [5] . Однако маловероятно, что такие страны как Люксембург, Швейцария или Бельгия, для которых важны международные потоки капитала, согласятся с общеевропейской инициативой.

В-третьих, даже если налог Тобина найдет применение, то чтобы избежать искажения ценообразования на ряд финансовых активов и избыточных издержек от него будут освобождены краткосрочное торговое финансирование, денежные переводы мигрантов, процентные платежи по долговым обязательствам и прочие операции. Сделки с национальными активами могут заключаться, не выходя на местный рынок. Например, через финансовые деривативы или через депозитарные расписки. Сложные проблемы современного мира не устраняются простыми решениями. Рано или поздно игроки глобального рынка будут использовать обходные схемы, которые сведут на «нет» эффективность налогообложения.

Джеймс Тобин, размышляя о своем детище, на многое не рассчитывал. Тем более экономист не полагал, что маленький налог позволит разрешить большие проблемы глобальной экономики. В оригинальной статье от 1978 года он писал: «Я не ожидаю слишком много от своего скромного предложения. Я полагаю, оно позволит национальным экономикам и правительствам восстановить некоторую часть краткосрочной автономии, которой они наслаждались до введения конвертируемости валют. Предложение не сможет и не должно помочь разрешить правительствам проводить внутреннюю политику независимо от внешних обстоятельств. Следовательно, оно не освободит крупнейшие правительства от императивной потребности более эффективно координировать политики» [2] .

Читайте также: